Евгений Федорин - Перегоны. Часть 1

Небезынтересно отметить, как, судя по содержанию и характеру диалогов, с течением времени весьма заметно изменяется культурный уровень сельского жителя: от его безоглядной веры в чудеса, ведьм и нечистую силу (в прошлом столетии), ложного толкования понятия «социалист-утопист» (в период гражданской войны) и неразличения созвучных сокращений «СССР» и «эсер» (в первые годы советской власти) до серьезных дискуссий о роли науки в жизни общества и о глубинных причинах войн в мире (в предперестроечный период).

В поэме немало с некоторой подозрительностью воспринимаемых сейчас упоминаний о коммунизме, о вере людей в Ленина, в партию, в коммунистические идеалы. Один из заглавных персонажей поэмы воин-патриот Лешка Гвозденко, мыслившийся его товарищами как будущий поэт, выглядит в смысле коммунистических идей особенно убежденным человеком, о чем с достаточной убедительностью говорит тетрадь его стихотворений. И все это сделано автором, безусловно, правильно: такова наша история периода государственного формирования коммунистических взглядов целых поколений, в том числе и взглядов “инженеров человеческих душ” писателей. А строительство коммунизма – это ведь и жизненная цель, и реальные усилия тех поколений наших граждан.

Стыдливое умолчание обо всем этом означало бы фальсификацию событий целой эпохи в жизни нашего народа. Известно, к тому же, что люди, относящиеся к жизни с глубоко осмысленными убеждениями, это всегда весьма активные члены общества и при достаточных фактах действительности способны весьма серьезно подкорректировать или даже изменить свои убеждения. В поэме это довольно хорошо показано на примере другого заглавного персонажа – Евгения Чепурнина, от имени которого и ведется все повествование. Сколько очень острых прямых и косвенных критических замечаний высказано рассказчиком в адрес прежней тоталитарной системы, трудно сосчитать. Хотя антикоммунистом он и не был.

В юношеской поэме двух главных персонажей – А. Гвозденко и Е. Чепурнина – есть слова о том, как вольготно чувствовал себя юмор в изображенной авторами семье. Это же следует сказать и о поэме “Перегоны” в целом.

Во всю ткань поэмы юмор входит так же органично, как подчеркнутые ниже два общеизвестные словосочетания о чёрте, вплетаются автором в это вот четверостишие:

Юмор в поэме действительно “весьма желанный и частый гость”. И это наряду с тем, что в ней отображены ведь и весьма масштабные факты драматического и даже трагического содержания.

Сплошь в юмористическом плане изображен автором путь к породнению больших казачьих семей Копытовки – Чепурининых и Ерошей, само породнение, а так же бурный рост молодой семьи Чепурниных, где шестым появился на свет и сам будущий рассказчик.

Один из официальных рецензентов советского периода, по всей видимости, начисто лишенный чувства юмора, на полном серьезе выговаривал автору: “Как же может быть, чтобы только родившийся мальчик уже знал, что рядом – его старшая сестра, и ей тринадцать лет?” Благо, что упомянутый рецензент не понял или на полном серьезе принял то место в поэме, где автор в юмористическом плане высмеивает бытовавшее в советские времена иллюзорное стремление КПСС внедрить понимание законов диалектики в широкие народные массы, закончившееся по описанию рассказчика и, стало быть, автора, тем, что широкие массы эти сделали для себя такой философский вывод: просто терпеливо подождать перехода жизни в новое, коммунистическое, качество за счет постепенного количественного увеличения числа праздников до трехсот шестидесяти пяти в году. Заметь товарищ рецензент эту шутку, и уж точно не только поэме этой никогда не быть бы изданной, но, не исключено, что и самому автору “век бы свободы не видать”.

Фактически же юмор в поэме весьма и весьма множит ее достоинства; уравновешивая грустное и тяжелое в ней, он делает произведение вполне реалистичным, правдиво отразившим саму жизнь. К сожалению, именно такое отражение действительности тогда меньше всего и приветствовалось. Отсюда – соответствующий подбор рецензентов-цензоров, а последними – всех мыслимых и немыслимых придирок в полную меру собственного их усердия и ума. И все это – ради единственной плохо маскируемой цели: идеологически не выдержанных публикаций не допустить.