Сергей Галикин - Красное каление. Том второй. Может крылья сложишь

-К нам… давай!.. В обиду не дадим! Задавим контру, водрузим знамя нашей революции на…

-Стой! – вдруг перебил его Думенко, тяжело разгибаясь, -стой!.. –он по-школьному сложил на столе руки и, слегка иронично улыбаясь, внимательно всматривался в лицо Семена, тихо и внятно говоря:

-Ты теперь как-то… так, по-газетному… говоришь… Ну какая такая… она наша революция, Сеня? А?.. Да ежели б тогда, позапрошлой зимой, атаман Попов сдуру по нашим зимовникам не поше-е-л… Ведь для чего хлопцев-то собирали, и я и ты, Сеня! И другие? А … на станцию Куберлю… мы с тобой на кой поперлися? В мартовский морозец да пургу… Никак за коммунию… биться?! – Борис поднялся и, упершись кулаками в крышку стола, наклонил голову,– Или, может быть, мировую революцию делать? Припомни, што тогда делалося в Ильинке, Семен! Сколь народу сбежалося! И што творили по хуторам казаки поповские… Да мы ж просто, под прикрытие бронепоездов Гришки Шевкопляса… Иначе нас с нашим.. балаганом… казачки в голой степи…– он задохнулся на полуслове, – болтались бы мы с тобою на первом же тутовнике!.. –он отчего-то бросил быстрый взгляд в угол хаты, где задернутая потемневшей цветастой занавеской виднелась большая икона.

Помолчали. В печи весело трещали дрова, за дверью, наглухо обитой толстой драной повстиной, то и дело слышалась какая-то возня, вскрики, дружный смех многих глоток. В степи разбиралась пурга и тонкое ее пение уже струилось в хату из-под соломенной крыши.

-А может, ты уже и в коммунистах состоишь, Семен?!

Буденный виновато поджал под табурет ноги в новеньких, вспотевших в жаркой комнате, яловых сапогах. Пробасил в усы:

-Правильно… Самооборона. Оно гуртом как-то спокойнее… тады… було. А в коммунисты ты мене, Боря, покуда не записывай… К жидам… Я волю люблю. Не того я поля ягода!– возвысил он голос.

-Вот! Я ж тебя знаю, как облупленного!.. Ты ж ни слухом… Ни духом, -Борис вдруг тяжело и мучительно закашлялся, зло схаркнул в платок, скомкав, быстро бросил его в поддувайло печи, -и не собирался в ихнюю коммунию… Ты ж до войны… собственный конный заводик… ставить собирался…, -он поднялся, встал позади Буденного, положивши тонкие сухие руки ему на широкие плечи, -офицерам скакунов гонял…, рублик к рублику откладывал… Глядишь, и могло быть, стал бы ты рано или поздно и милли-он-щиком, а, Сеня? Скакунов бы по выставкам возил… Господа, господа-а-а!… А какого конного завода сей жеребец? А Буденновского завода, мадам! Делайте ставку!.. – съязвил Борис, слегка улыбаясь тонкими бледными губами, -ежели бы, к примеру, не ихний переворот в Питере… А? И денежки твои тю-тю-ю… не пропали в банке?

Буденный тяжко вздохнул, задумался, поминутно хмурясь, морща широкий лоб в каких-то своих мыслях. Поднял снизу вверх голову:

-Вот шо я тебе скажу, Боря… Я ить…, хучь на пяток годков, да старшее тебе. Та и в званиях мы… вахмистры оба. Хучь ты и любитель пощеголять в есауловском кительке да с золотыми погонами! А я ить… и с хунхузами повоевать успел… , и с турками, и с немаками. И довелося с самим царем, вот как с тобой, за ручку… ,-он резко поднялся, было видно, что горькая обида жабой гложет его нутро, -не-не… все как есть, я на твою правду не обижаюся… Та тока вот… што скажу тебе… , Борька. Ить той красивый поезд… давно ушел, господин есаул!.. Другие составы теперя громыхають по нашей рассейской рельсе… И мы… теперя с тобою… с энтим исделать ничего не могем. И теперя нам с тобою, хучь на передок, хучь на подножку последнего вагону, а заскочить надобно. И удержаться! Иначе – каюк!

Он шумно прерывисто дышал и Думенко видел, что хочет Семен сказать еще что-то, да не решается…

-А давай мы, Борька…, выпьем с тобой за наш третий… со-цалистический? –Буденный слабо усмехнулся и взялся крупной с узловатыми пальцами ладонью за вспотевший стакан, -Гришки Шевкопляса… полк?

Борис отвернулся к окну, глухо проговорил, глядя в никуда:

-Семен…, слухай, што я тебе тут скажу. За мою голову Деникин миллион даеть. А тут… у своих, тоже скоро расправа будеть… Не нужны им такие, как я… Раньше были нужны, когда Республика на волоске висела, а теперя… Ежели завтра… аркан на шею накинуть, да поволокуть… Выручишь? – Борис заблестевшими глазами пытливо всматривался в старого боевого друга, -тебе ж тока свистнуть… У тебя в Первой конной больше половины состава – мои бывшие хлопцы… А тут жиды скоро всю власть все равно заберуть… Мы кровь проливаем, а они, суки, потом править будут?! Поддержишь?