Ирина Костина - Капкан на принцессу. Книга третья

– При европейских дворах влиятельные дамы делят прогулки на официальные и интимные, – выдержала паузу и пояснила, – Официальные прогулки совершаются на виду у придворных, в специально отведённое для этого время, сообразно всем правилам дворцового этикета. А интимные прогулки проходят в иное время, вдали от придворных глаз. И приглашаются на них лишь избранные.

У Анны невольно приоткрылся рот:

– Вы имеете в виду… свидания?!!

– Я этого не говорила, – уклончиво ушла она от ответа.

– И Вы могли бы меня отпустить на… такую интимную прогулку?!

Она сделала вид, что размышляет:

– Я могла бы Вас сопровождать туда. Но уже без штата фрейлин, – выдержав паузу, предложила Адеракс.

– Это правда? Вы не шутите? – Анна подпрыгнула в постели и захлопала в ладоши, – Вот здорово!!

– Но при одном условии, что Вы пообещаете мне вести себя благоразумно.

– Конечно! Вы можете быть покойны; ведь со мной будет Юлия.

– Юлия? – нахмурилась мадам Адеракс, – Но, чем меньше людей будут осведомлены о Ваших интимных прогулках, тем надёжнее они сохранятся в тайне.

– Но Юлия – моя лучшая подруга! У меня нет от неё тайн.

– А у неё от Вас?

Анна неожиданно задумалась. В последнее время ей, и вправду, казалось, что Юлия чем-то удручена, но, поскольку фрейлина ничего не говорила, Анна решила, что причиной тому её переменчивость настроения или головная боль.

– Ваше высочество, не откажите мне в просьбе, – прервала её размышления мадам, – Не говорите фрейлине Юлии о том, что это я предложила Вам идею интимных прогулок.

– Почему?

– Она может истолковать это превратно. И это бросит тень на мою репутацию.

– Если Вы уверены, что это бросит тень на Вашу репутацию, то почему Вы мне это предложили?

– Простите, Ваше высочество. Возможно, я вижу то, чего другие не замечают. И моё сердце вовсе не каменное.

Рыцарская Академия

Петька Трубецкой вернулся из отпуска сияющий от счастья. И, пряча от приятелей глаза, виновато пробормотал с порога:

– Уверен, что вы имеете полное право меня осудить. И будете совершенно правы. Поскольку печальные обстоятельства, случившиеся в нашей семье, обязывают меня к скорби. И уж конечно, никак не позволяют допускать мыслей, не связанных с молитвами об упокоении души моей несчастной матушки на небесах. Но…

– Да говори уже! – не выдержал Лопухин.

– Это был самый счастливый месяц в моей жизни!!! – выпалил Петька, не в силах сдержать радости, – Хотя, поверьте, мне невероятно совестно в этом признаться, так как все эти дни, так любезно предоставленные директором в качестве отпуска, мне надлежало плакать и скорбеть.

– Будет кружева-то плести! – одёрнул его Митяй, – Труба! Мы верим, что ты ежедневно плакал и скорбел. И мы все одновременно плачем и скорбим с тобой. А теперь рассказывай!!

Трубецкой уселся на кровать и, покрываясь румянцем, пустился в сказ:

– После того, как папенька отбыл в московское имение, я остался с младшими братьями. Анна Гавриловна слегла. И тогда княгиня Лопухина предложила Анастасии забрать младших брата и сестёр и переехать на время к нам в дом. Вообразите! Мы вдвоём с Анастасией оказались полноправными хозяевами нашего дома на целый месяц!

– Не считая пятерых детей.

– Они были совсем не в тягость! К тому же нянька нам помогала. Но главное не это! Понимаете, я, будто был хозяином большого семейства, а Анастасия – моей супругой.

– Что? Взаправду?! – хохотнул Голицын.

Микуров строго показал ему кулак.

– Это, конечно, была игра! – смутился Петька, – Но я чувствовал себя по-настоящему счастливым. Представьте, я просыпался утром, надевал поверх камзола стёганный шёлковый халат и спускался к завтраку, совсем, как мой отец. Анастасия говорила мне «Доброе утро, Петруша» и позволяла целовать себя в щёку.

– Ну, вы отчаянные! – саркастично прокомментировал Митяй, но получил локтем в бок от Микурова и умолк.

– Затем я просматривал свежие газеты. Мы обменивались планами на день, обсуждали, что нам следует сделать, куда пойти. Как взрослые! После завтрака мы выходили с детьми в сад. Я выносил мольберт, краски и писал портреты Анастасии. А она сидела тихо и смотрела на меня трогательным взглядом.

– Счастливый ты, селезень.

Мальчишки, отложив дела, окружили Петьку и, усевшись в кружок, внимательно слушали.

– Да… Однажды я смастерил мальчишкам змея. И мы запускали его на лужайке. Было так весело! Анастасия качала маленьких Анну и Марию на качели. Пока я возился со змеем, украдкой поглядывал на неё. А она – на меня. И, когда наши взгляды встречались, у меня в душе скрипки звучали… Непередаваемо.