Алексей Поликовский - Загадка Катулла

Когда они встретились, ему было двадцать семь, ей тридцать четыре. Она происходила из знатного римского рода Клавдиев. Про этот род можно написать отдельную книгу, он пятьсот лет был одной из опорных балок римской республики. Её предок Аппий Клавдий Слепец, мудрец и политик, построил дорогу Рим ― Капуя (Аппиева дорога) и провёл первый водопровод (Аппиев водопровод), а также написал книгу афоризмов и изречений. Весталка Клавдия из этого рода закрыла своим телом консула-отца от рук покушавшегося на него трибуна. Тридцать два предка Клодии были консулами; консулами были её прапрадед, прадед, дед, отец. Её отец, сенатор Аппий Клавдий, управлял провинцией Македония, где и умер, не дожив до преклонных лет. В атриуме древнеримского дома обязательно стоял шкаф с посмертными масками умерших родственников ― в доме Клодии одного такого шкафа было мало, там стоял целый их ряд. И все маски подписаны именем, должностью и свершениями предка.

Странные были представления о девочках у сенатора Аппия Клавдия. Трём своим сыновьям он дал три имени: Аппий (как у себя), Гай и Публий, а трём дочерям одно ― Клодия, с прибавлением цифры: Прима, Секунда и Терция. Три брата младшей Клодии, Клодии Терции, занимались политикой, обе её сестры вышли замуж за государственных деятелей, одна за консула Квинта Марция Рекса, другая за Лукулла, который, прежде чем прославиться пирами, прославился войной с Митридатом. Учителем братьев был грамматик и ритор Атей, друг историка Саллюстия; надо полагать, что своевольная девочка Клодия тоже приходила на занятия и слушала рассказы грека-энциклопедиста обо всём на свете. Её учили ткать, вязать и шить ― непременные умения почтенной римской женщины ― но они ей вряд ли пригодились. Мы можем предположить, что она, подобно другой римлянке её круга (Корнелии), «получила прекрасное образование, знала музыку и геометрию и привыкла с пользой для себя слушать рассуждения философов». О подвиге римских женщин, принёсших на Форум свои золотые украшения, чтобы Рим смог выплатить дань галлам, ей тоже наверняка рассказывали. Но времена изменилось, римская доблесть покрылась трещинами, а может быть, поколение детей рано умершего Аппия Клавдия дало сбой в программе рода: один из трёх его сыновей, Публий Клодий, перешёл в плебеи, стал народным трибуном и был убит в придорожной забегаловке рабами своего врага Милона; его дочь Клодия, издеваясь над заветами рода, жила распутством и не скрывала этого.

Говорили, что младший брат Публий повадился ходить спать к младшей сестре Клодии, якобы из страха ночного одиночества. Плутарх пишет, что он не ограничивался одной сестрой и был в связи с двумя другими, что подтверждал муж одной из них, Лукулл. Источники Плутарха нам неизвестны ― но каковы же были слухи, если через сто с лишним лет дошли до грека-историка. Говорили ещё, что она отравила своего мужа Квинта Цецилия Метелла Целера, чтобы после его смерти свободно наслаждаться богатством и развратом. Из своих собственных садов над Тибром она смотрела на купающихся мужчин и выбирала их для себя. Наследница родовых богатств, она брала с любовников деньги. Она держала дом открытым для всех, кто домогался её, садилась за стол с незнакомыми мужчинами и на курорте в Байи каталась с ухажёрами в лодках.

Конечно, её извращённый юмор миллионерши, требовавшей денег за любовь ― поступок, оскорбляющий что древнеримскую, что современную мораль, но всё же не преступления. Но и на преступление она была способна. Её любовник Веттий, с которого она потребовала деньги за любовь, послал ей вместо мешка серебра мешок меди; мы видим в этом поступке оскорбление, а римляне видели в нём ещё и шутку: Веттий делал вид, что соблюдает закон 86 года, разрешавший должникам вместо серебра платить медью. Клодия могла бы составить из своих любовников отряд или банду, но тут ей хватило двоих: Камурция и Цесерция. Они изувечили Веттия. Их отдали под суд, а приговор нам неизвестен.

Домашний очаг был для римлян свят, и осквернить его было преступлением; Клодия оскверняла свой богатый дом с удовольствием и не таясь. Домашние боги считались членами семьи, строго наблюдающими за каждым словом и поступком обитателя дома; умершие предки переходили в сонм богов, так что за Клодией наблюдали все тридцать поколений её предков. Их белые посмертные маски ― некоторые пожелтели и потрескались ― смотрели на неё из шкафов, расставленных по атриуму. Мы можем представить себе, как она, в пурпуре и золоте, в веянии дорогой одежды и в благоухании восточных духов, лёгкой походкой проходит по атриуму, преследуемая их остановившимися, пристальными и мрачными взглядами. Или она была уверена, что никаких богов не существует? В это трудно поверить, ведь римляне жили в мире, населённом богами, боги присутствовали в их домах и садах, толклись во дворах, заглядывали в окна с небес, жадно ждали жертвоприношений у дымящихся жертвенников и незримо присутствовали на Форуме в дни важных событий. Но «… когда дело касается этой женщины, можно поверить всему» (Цицерон).

Читать дальше