Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том восьмой

– И самыми кудрявыми, – Сара старалась не плакать в голос, – мы смеялись, что у нее на голове воронье гнездо. У Ника такое случается, если он не стрижется, – вчера Сара привела в порядок его бороду.

– Ник шутил, что придется ко двору в Меа Шеарим, – она тихо завыла, – я не могла подумать, что все так закончится, – подобрав кепку, Сара недоуменно сказала охранникам:

– Наверное, доктор Смит встретил знакомого.

Ник говорил с красивой женщиной в кошерном платье. Вышитый серебром шарф развевался по ветру, она стояла у коляски с дремлющим ребенком. Сара тронула Ника за плечо, тот обернулся.

– Извини, Элишева, – пробормотал Ник, – я скоро приеду в Кирьят Анавим, – он даже не представил Сару. К женщине немедленно подскочила фотограф.

– Госпожа Судакова, – зачастила напористая девушка с профессиональной камерой, – давайте сделаем портреты. Гример готова, бумага у нас найдется. Оставьте записку в Стене, получится очень трогательный кадр, – коляску вручили кому-то из подручных фотографа. Госпожа Судакова удалилась к Стене в сопровождении свиты журналистов. Сара все комкала кепку.

– Ты обронил, – робко сказала девушка, – Ник, что случилось? Почему ты нам меня так смотришь? – он даже не забрал вещь.

– У Розы ребенок, – Ник едва понимал, кто стоит перед ним, – мальчик, Эммануил. Ему полтора года, – Нику не составило труда все подсчитать.

– Он тоже рыжий, – заметила Элишева, – и кудрявый, как ты. Роза обустраивается в Нью-Йорке, ее перевели в секретариат ООН. Она работает в управлении по делам беженцев и пишет докторат по психологии, – Ник больше ничего не спрашивал.

– Мне все ясно, – голова стала на редкость светлой, – после британского дебрифинга я должен немедленно полететь в Нью-Йорк, – Элишева сказала, что Роза не замужем.

– Мы еще встретимся, – добавила она, – мне важно знать все, что ты слышал от Моше, – голос кузины дрогнул, – от первого до последнего слова, – Ник велел себе, как они выражались в детстве, не рассусоливать.

– Саре нет и семнадцати лет, – напомнил он себе, – у нее случилась детская влюбленность. Мне было одиноко, а она красивая девушка. Она восхищалась мной, – Сара стояла с открытым ртом, – но к осени она благополучно обо мне забудет, – Ник коротко сказал:

– Извини, Сара, мы должны расстаться, – кепка упала ей под ноги, – я люблю другую женщину и обязан быть с ней. Я желаю тебе счастья, – Сара протянула к нему руки, – прощай, – она не успела удержать Ника.

– Я бежала за ним, – Сара врезалась в толпу мужчин со свитком Торы, шествующую к Стене, – я кричала, что я его люблю. Я надеялась, что он сделает мне предложение, – ребецин Горовиц попыталась забрать у нее кепку. Сара помотала головой.

– Я ничего не сказала, – мягко отозвалась женщина, – я объяснила, что ты переволновалась и тебе стало плохо у Стены. Переночуй здесь, – в окнах золотилось заходящее солнце, – а завтра мы пойдем к Бергерам, – снизу доносился лепет младенца и строгий детский голос:

– Натан, не грызи ложку, – что-то звякнуло, – ешь кашу и слушай недельную главу…

Ребецин Горовиц в сопровождении детей наткнулась на рыдающую Сару на площади перед Стеной. С мужской половины доносилось пение, женщины хлопали, стоя у изгороди.

– Она ходила на бар-мицву, – вспомнила Сара, – она не знала, кто я такая, но не могла пройти мимо… – женщина опять вытерла ее слезы.

– Разумеется, не могла, – она уложила Сару на подушки, – все евреи ответственны друг за друга. Ты еще встретишь достойного человека, кошерного еврея, – Сара разрыдалась:

– Вы не понимаете, – девушка закашлялась слезами, – я не гожусь в жены кошерному еврею, – Хана помолчала.

– Любящий человек все поймет. Отдыхай, – Хана покачала ее, – все забудется, твои родители отведут тебя под хупу, – Сара прижала к груди скомканную кепку.

– Я никогда не выйду замуж, ребецин, – простонала девушка, – никогда.

Морщинистые пальцы пожилой женщины зашуршали пожелтевшими страницами старинной книжки. Блокнот по виду сделали во времена британского мандата. Сара знала историю Израиля, но только в школе Бейт-Яаков она услышала настоящие, как думала девушка, уроки.

– Папа рассказывал о стране, – призналась она учительнице, – мой дедушка родился в Иерусалиме, однако он уехал в Польшу шестьдесят лет назад, – рав и ребецин Бергер показали Саре родословное древо семьи.

– На осенние празники устроим большой обед, – пообещал рав Габриэль, – приедет родня из Цфата, из Южной Африки, из Британии, из Америки, – в одном Иерусалиме Бергеров оказалось больше сотни. Сара написала весточку родителям. Получив конверт, рав Бергер твердо сказал: