Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том восьмой

– Фрида тоже выходит замуж не под хупой, – со значением заметила Полина, – хочешь, я поговорю с Ником? Мы росли вместе, мы кузены, ко мне он прислушается, – Сара сомневалась, что Ник хоть к кому-нибудь собирается прислушиваться.

– Он очень независимый, – вздохнула девушка, – он ценил мнение Марты, но Марта опять пропала…

Услышав просьбу Сары, парень в солнечных очках, устроившийся на переднем сиденье, переглянулся с шофером. Сара уловила едва заметный кивок. Парень взялся за рацию.

– На площади перед Стеной дежурят наши ребята, – он погонял во рту жвачку, – они обеспечат вашу безопасность и мы поедем в Меа Шеарим, – парень указал направо, – кстати, это вход в квартал, – Сара удивилась:

– Люди ходят в штраймлах по улице! Папа рассказывал, что так делали в местечках до войны, – шофер буркнул:

– Именно что в местечках, а здесь столица Израиля, – Сара приосанилась.

– Израиль – еврейское государство, молитвы религиозных евреев обеспечивают его покой.

Охранник ухмыльнулся:

– Ты всего две недели в стране, ты сидела в пустыне, но уже усвоила правую риторику, – Сара с достоинством отозвалась:

– Я читала религиозную газету для практики в языке, – она обернулась к Нику:

– У Стены есть мужская часть, – Ник вздохнул:

– Я не первый раз в Израиле, – он заставил себя улыбнуться, – я помню. Я подожду тебя на площади…

Ник разозлился на себя.

– Скажи ей все и сейчас, – он покусал губы, – то есть не перед охранниками, но незачем тянуть.

В единственном телефонном разговоре с тетей Мартой и Волком Ник избегал имени Розы.

– Я не упоминал о ней при остальных, – понял он, – я мог попросить соединить меня с Мон-Сен-Мартеном, но я не хотел говорить с дядей Эмилем, – Ник побаивался бывшего Монаха.

– Я должен связаться с Элишевой, – пришло ему в голову, – с ней легче поговорить. Надо сказать все Саре и позвонить в Кирьят Анавим, – он предполагал, что о его мимолетной встрече с Розой никто не знает.

– Тетя Марта ничего не упоминала, – облегченно понял Ник, – я скажу Розе, что люблю ее и буду любить всегда, – он опасался замужества Розы.

– Ей всего двадцать два, – успокоил себя Ник, – и с ее работой в Африке ей сложно кого-то встретить, – Иосиф успел встретился с Элишевой.

– Она приободрилась, услышав новости – заметил по телефону полковник, – позвони ей. Ты говорил с Моше, а для нее важно каждое слово мужа, – машина замедлила ход, Сара зачарованно сказала:

– Смотри, Ник, это Стена, – парень предупредительно открыл им дверь. Ник поморщился от яркого солнца, на площади что-то блеснуло. Нахмурившись, охранник поинтересовался у рации.

– Парни, что происходит? Откуда телевидение и фотографы, что за толпа? – до Ника донесся знакомы, напористый голос.

– Зная, что мой муж, капитан Судаков, жив и томится в плену, я спрашиваю у правительства и лично премьер-министра – что вы сделали для того, чтобы наши мужья вернулись домой, чтобы наши дети, – Элишева покачала рыженького мальчика в бархатной кипе, – не выросли сиротами? – рация затрещала, кто-то недовольно сказал:

– Будущий депутат Кнессета завоевывает избирателей, Моти. Ничего не поделаешь, первый канал согласовал съемку вчера, а ваш визит спонтанный, – кепка упала под ноги Сары.

Ник ринулся на площадь, где щелкали камерами журналисты.

Потрепанная твидовая кепка валялась на отделанном антикварными кружевами покрывале. Ткань промокла от слез. Сара едва удерживала трясущимися руками чашку с чаем.

– Мне надо идти, – девушка всхлипнула, – меня ждут Бергеры, – зубы девушки застучали, – извините, ребецин, я вас обременяю, – уверенная рука ласково промокнула шелковым платком ее мокрые щеки.

– Рав Габриэль в ешиве, – ребецин заставила Сару допить чай, – я позвонила ребецин Рите. Все в порядке, не волнуйся, – Сара побледнела.

– Вы сказали, что я, что меня… – девушка не могла произнести это слово. Пальцы потянулись за кепкой. Сара вдохнула слабый аромат американского шампуня.

– Вчера он помыл голову, – девушка раскачивалась, – я принесла ножницы, – Фаина Яковлевна учила дочерей стрижкам.

– Надо экономить, – ребецин сажала девочек на табуреты, – только прикройте половицы.

Фаина Яковлевна не выписывала ничего советского, однако в поселке водились старые газеты. Мерно щелкали остро заточенные ножницы, по полу рассыпались каштановые волосы Сары, пшеничные локоны Ривки. Рахель щеголяла вороными косами, у младшей, Леи, волосы были совсем светлыми.