— Больше ничего. Но когда нам, так и не получившим ответа, было указано уходить, он неожиданно остановил нас: «Больше не появляйтесь у меня с подобными вопросами. В следующий раз вас ждет мучительная смерть». Это были его последние слова.
Среди сенаторов пробежал возмущенный ропот. Скрипнула скамья под вставшим Кантакузином.
— Недопустимо более терпеть, государь! Утратив волю к действиям, мы потеряем всё. Прикажи и через несколько дней от крепости на берегах Босфора останутся одни руины!
С места поднялся димарх, высокий и худой вельможа с цепкими, глубоко запавшими глазами на удлинённом костистом кице. Его седые, кустистые брови недовольно вздернулись вверх.
— О чем ты говоришь, стратег? К чему ты нас призываешь? Совет этот опасен, василевс, и приводит меня в смятение. Подобными непродуманными действиями мы развяжем войну, ту самую, к которой стремятся османы.
Собрание взволнованно загудело. Кантакузин с побагровевшим от гнева лицом обрушился на сенатора.
— Не хочешь ли ты сказать, Лука Нотар, что я, столь необдуманно произносящий слова, не достоин высокого звания стратега? Так ли я понял тебя? Или ты смеешь намекать, что я действую на руку османам и с ними заодно?
— Нет, мастер, ты ошибся, — поднял голос и Нотар, стараясь перекрыть нарастающий шум.
— Ты неверно толкуешь мои слова и ищешь в них скрытый смысл, которого там нет. Я всего лишь хотел сказать, что недопустимо начинать военные действия против турецкого правителя, который только и ждёт предлога обрушиться на империю.
— Для войны султану не нужен предлог, — бросил со своего места Феофил Палеолог, протостратор [1] протостратор — командующий сухопутными частями войск.
Византии и двоюродный брат императора.
— Зато ему нужна наша земля, — выкрикнул кто-то и собрание утонуло в разноголосом шуме.
— Османы и так отняли у нас все земли!
— Еще немного, и они поселятся в наших домах!
— Константинополь слишком крупная ставка, и им нельзя рисковать!
— Мы не допустим…!
— ….!
— Тихо! — голос императора перекрыл выкрики, и все замолкли в мгновение ока.
— Тихо, благородные номархи! Сейчас не время состязаться в умении перекричать друг друга. Необходимо быстро и трезво оценить ситуацию. Опасность велика, она близится к нашему дому и мы должны ясно осознать это. У нас пока еще есть возможность опередить ход событий и первыми нанести удар.
Он осмотрел притихших сановников и остановил взгляд на Димитрии Кантакузине.
— Стратег Кантакузин высказал дельную мысль. Поскольку незаконный захват чужих земель приравнен к открытому объявлению войны, нас не должны мучить сомнения — война уже началась. И если крепость на европейском берегу Босфора не будет уничтожена, положение столицы нашей — Константинополя — резко ухудшится. Но и в словах мегадуки [2] мегадука — командующий военным флотом
Нотара нельзя усомниться. Султан Мехмед давно вынашивает планы захвата Империи и мы не должны дать ему повод напасть на нашу столицу прежде, чем будем в достаточной мере подготовлены к обороне.
Сенаторы молчали, отводя взгляды в сторону.
— Говори, — кивнул василевс приподнявшемуся с места Феофилу.
— Государь, благородные члены синклита! Османский султан строит крепость для войны с Византией, это ясно каждому. У нас нет сил для открытой схватки с превосходящим по мощи врагом. Таким образом, борьба неминуемо сведётся к обороне ряда крепостей на обречённой на захват территории. Мы же, в свою очередь, можем увеличить это число и овладеть цитаделью лишь тогда, когда строительство будет близко к завершению. Этим мы выиграем время, необходимое нам для довооружения, а кроме того, в руках Империи окажется сильная крепость, способная оттянуть на себя часть войск врага.
— Что скажешь на это ты, мегадука? — обратился Константин к Луке Нотару.
— Прошу меня простить, государь, — хмуро ответил тот, — но я не верю в чудеса и не умею мечтать. Взять цитадель после её постройки немыслимо, разрушить её сейчас — смертельно опасно.
— Допустим даже, — заторопился он, заметив гневный жест Кантакузина, — наши войска, а они у нас крайне малочисленны и вы хорошо осведомлены об этом, перебьют строителей и обрушат башни в море. Изменим ли мы этим свое положение к лучшему? Нет! Султан пригонит новых рабочих и под прикрытием сильного войска они восстановят руины вдвое быстрее прежнего срока. Если же мы укрепимся в её стенах, что само по себе потребует немало времени и усилий, султан обложит крепость отборными войсками и постепенно принудит гарнизон к сдаче. Безусловно, протостратор прав, часть сил врага оттянется на осаду цитадели, но и мы не вправе распылять свои более чем немногочисленные отряды. Не говоря уж и о тех крепостях, которые находятся в нашем владении и защитить которые нам не под силу.
Читать дальше