С.Г.Малиновски - Гвардии майор

– Ладно, бес с ней с этой политикой… Иван, бери Катерину, и собирайтесь в Керчь.

– Зачем? – от изумления я чуть не упал с дивана.

– Жить не тужить. – отозвался Батя, – Иди, пакуй вещи. А ты, Петро, их проводишь и проверишь, как они там устроились. Понял?

– Понял, – пробурчал майор и уточнил, – это чтобы не сбежали?

– Соображаешь, – удовлетворенно согласился Батя.

Так что на ЮБК мы так и не попали, а отправились в другую сторону…

…Керченская квартира была не блеск. Маленький «консолевский» *дом в районе ЖРК *. Квартира в двух уровнях – небольшой холл, квадратов на тридцать, столовая, кухня, три спальни на втором этаже и два санузла, хоть и большие, но совмещённые. В общем, условия оказались крайне непривычными. В такой квартире можно было потеряться.

Чтобы мы не грустили, Ермоленко подсунул нам свой архив.

– Это ещё что такое? – возопил я, увидев, как грузчики вносят в квартиру десяток ящиков.

– Это тебе работа на первое время, – любезно пояснил учитель, – чтобы глупые мысли в голову не лезли. Значит так, всё разобрать, разложить по хронологии, отсканировать, и, что возможно, набрать. Ясно?

– Так точно, – вздохнул я.

– Не слышу радости в голосе!.. Ладно, работайте, обживайтесь.

Я смолчал, но подумал, что и в переезде есть кое-что хорошее – нас уже начинают отпускать жить самих, хоть и недалеко.

– Да, через месяц ждите Катюшиного папочку, – добавил майор.

– В гости? – спросила Катька.

– Нет, он здесь поработает несколько лет, чтобы вы без присмотра не болтались. Ну и я через пару месяцев подскочу, когда из Европы вернусь, – уточнил майор.

– Что-то случилось? – я встревожено посмотрел на него.

– Медовый месяц у меня, дубина! – бросил учитель, ехидно усмехнулся, попрощался и ушёл.

Я так оторопел, что ничего не смог сказать – значит у него медовый месяц, а у нас?! От такой несправедливости меня аж перекосило. Кожа стала ещё белее, а глаза ещё краснее. Спасла положение Катя. Сразу после отъезда майора она скомандовала:

– Собирайся, поехали!

– Куда?

– Как куда? Нам тоже медовый месяц положен. Папа только через месяц приедет, так что мы совершенно свободны. Можем отправляться.

– Куда? – кисло поинтересовался я, – В Крыму нас сразу выловят. А в Европе шныряет отец.

– Не боись! Я знаю место, куда он точно не приедет – Сочи, дорогой мой!

– Пожалуй, – я воспрял духом, – а для отмазки возьмем с собой папочку из архива.

– Ноутбук прихвати, – напомнила Катька, – тогда им вообще придраться не к чему будет.

– Кстати, а вдруг дядя Юра решит нас раньше навестить?

– Я ему уже позвонила, – успокоила меня она, – сказала, что хотим поездить по окрестностям, чтобы изучить местность.

– Хорошие окрестности, – хмыкнул я, – Россия…, хоть и в пределах видимости.

– Вот и я говорю, совсем рядом, – невозмутимо согласилась она.

Вот так мы и вырвались на свободу. А архив? Архив остался лежать дома, ожидая нашего возвращения.

Тяжелее всего было добираться до места назначения. В связи с тем, что дорога в Симферополь нам, пока, была закрыта, самолет отпадал; машину мы здесь ещё не купили; на мотоцикле вдвоем, неудобно, пришлось ехать автобусом.

Автобус был хороший, а вот всё остальное… Дорога, дебильные таможни (украинская и российская), паром *и зима в придачу. В общем, начало отдыха получилось грустным.

В дороге, от нечего делать, мы заглянули в прихваченную папку. Каллиграфический почерк учителя невозможно было не узнать. Читать было легко. Выяснилось что перед нами не документы, а разрозненные записки из жизни привидений, то есть вампиров, а ещё точнее – Ермоленко.

Мы с Катькой пришли в восторг и вцепились в рукописи как книжные черви. Я же почувствовал несказанное облегчение, не я один, как, оказалось, страдал литературной болезнью в острой форме.

Записи начинались с ноября тысяча восемьсот пятьдесят третьего года…

***

…В Севастополь пришла зима. Вокруг всё отчетливей пахло войной. Я, как и другие молодые офицеры, не мог найти себе места. Не надо быть семи пядей во лбу чтобы понять – главный удар придётся на наш город, оставалось только гадать, когда это произойдёт. А то что произойдёт и очень скоро, я не сомневался. Турки вели себя в Чёрном море как у себя дома и обнаглели полностью. Англия построила им несколько пароходов, и теперь они считали, что могут делать всё что хотят.

Но тут у них вышла промашка. Как сказал в офицерском собрании один из капитанов: «Пускай у нас мало пароходов, зато есть Нахимов!». А сегодня пришла радостная весть. Когда я услышал её, то от счастья чуть не кинулся обнимать первых встречных прохожих.