Серж Арденн - Герцог Бекингем

С лица крестьянина исчезла беспечность, он с пониманием закивал головой. В этот момент, из мрака подвала показалась Клорис, сжимая в руках большой глиняный кувшин.

– Матье, я соберу на стол?

– Отстань, не до тебя женщина! Лучше вели Жаку, запрягать лошадей.

Прикрикнув на жену, Блошар обратил исполненный преданности и внимания взгляд на измученного бессонницей и усталостью гостя.

– Постой, ты ещё вот что… собери нам с собой чего-нибудь перекусить, ну, и баклажку другую с вином не забудь!

Отдав необходимые распоряжения, он обратился к лекарю.

– Что ж господин Альдервейден, папаша Блошар помнит добро, а вам, за своего мальчика, я обязан до гробовой доски. Говорите, что нужно делать?

– Скажите, папаша Блошар, вы каждый день возите уголь в Париж?

– Ну, за исключением праздников, воскресений и дней когда хвораю, упаси нас от недугов святой Бернар. Вожу, вожу, господин Альдервейден, вот уже тридцать лет вожу, и не только уголь, чаще дрова. Вот на День Всех Святых, на деревянной ярмарке в Шато-Шиноне, выторговал отменную акацию, а теперь из Морвана…

Его благодушная улыбка исчезла в один миг, когда он напоролся на страдальческий взгляд аптекаря.

– Папаша Блошар, значит все стражники, дежурящие у ворот города, хорошо вам знакомы?

– Ну, все не все, а те, что бездельничают у Монмартрских и ворот Сент-Оноре, где я у Булонского леса навещаю ямы угольщиков, мне как родные. А к чему вы это спрашиваете?

– Скажите, а не рассказывали ли вы этим стражникам о вашем горе, я имею в виду болезнь вашего сына?

– А то, как же, непременно рассказывал! О своем малыше Жаке, о тяжелой хвори, о чудесном излечении, которое подарила нам ваша милость.

– Значит, они знают о недуге святого Мэна и о чудесном излечении?

– А то, как же, непременно знают!

Крестьянин бы вновь расхохотался, если бы перед ним не маячило «прокисшее» в унынии лицо валлона.

– Послушайте, метр Блошар, мне, этим утром, необходимо вывезти из города одного человека.

Если бы торговцу дровами сказали, что древесный уголь лучше получать из ветвей березы или ели, предпочитая их дубу, акации, каштану и грабу, он в меньшей степени изумился бы, чем просьбе уважаемого лекаря. Пожав плечами, крестьянин развел руки в стороны.

– Тфу ты! Всего то и делов?!

Но тут же, он обнаружил ошибочность сего беглого суждения, уловив озабоченный взор аптекаря.

– Это дело не простое и очень опасное… в случае если вы согласитесь, я скажу, как нам необходимо поступить.

****

Выслушав, как обычно внимательно, не перебивая, доклад графа, Ришелье, не скрывая иронии, взглянул на него.

– Вы действительно полагаете, что Первый герцог Бекингемский, фаворит и любимец короля Англии, шталмейстер, главный судья выездной сессии, лорд-стюард Вестминстера, лорд-адмирал Англии, станет словно мальчишка прыгать с Нового Моста, в реку?

Ни один мускул, на лице кардинала, не выдал даже подобия улыбки, и лишь четки кавалера Ордена Святого Духа, засуетились меж пальцев Первого министра. Сия изумительная вещица, полагавшаяся каждому кавалеру при посвящении в орден, и которая всегда, должна была находиться при нем, что обязывало произносить десять молитв ежедневно, по числу косточек, приходила в движение, каждый раз, когда кардинал, задавал вопросы, по большему счету не требующие ответов. Четки состояли из десяти зерен слоновой кости, нанизанных на голубую ленту, и одиннадцатого звена большего размера, к которому крепился орденский крест, так же из слоновой кости.

– Если бы я был способен на подобную… доверчивость, то наверняка уже давно выращивал бы дыни или персики, быть может, весьма отменные, где ни-будь в одном из своих родовых имений, а не служил бы вам, монсеньор.

Кардинал, казалось, всецело поглощенный поглаживанием кота, даже не взглянул на Рошфора.

– Я догадался, что в карете нет Бекингема, после того как увидел персон находившихся в экипаже, за парапетом Нового Моста.

– Вы восстановили наблюдения за особняком Буа-Траси?

– В тот же миг, когда мы вернувшись с мостовой Пон-Нёф, на полном скаку, ворвались на улицу Сен-Поль.

– Что ещё?

– Я передал ваш приказ капитану городской стражи.

На этот раз Ришелье удостоил графа вопросительным взглядом.

– Я приказал перекрыть реку и запереть все ворота города, до утра, а после рассвета, усилить охрану и ужесточить контроль над выезжающими из Парижа.

– Вы полагаете, это даст результат?

Ещё более равнодушно спросил кардинал.