Эдуард Филатьев - Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама

– Появятся! – обещал Загряжский. – Главное, надежды не терять!

– Будем стараться! – восклицали офицеры.

У поручика Сергея Стрешнева полковник тоже спросил:

– Кого очаровывать будем сегодня?

В ответ услышал:

– Всех, кого повстречаем!

И вновь спросил:

– А с приветствием как?

– Учим, – ответил поручик. – Вечером буду проверять.

– А утром? Сразу после сна, на свежую голову!

– Проверю и утром! – ответил Стрешнев.

– И в обед проверка необходима! – заявил полковник. – Чтоб от зубов отскакивало!

– Проверю и в обед! Неплохо было бы про Дерпт что-нибудь сочинить! – предложил поручик.

– Не возражаю! – согласился Загряжский.

– Легко сказать! – заметил Стрешнев и продекламировал:

– Звучит неплохо! – с улыбкой отметил Загряжский. – Но тот же пиит на это ответил:

– Согласен! – сказал Стрешнев. – И был бы готов рыть и рубить, если бы пиит не утверждал:

– Это точно! – согласился полковник. – Не случайно у него и такая строка есть: «Невольные стихи чтеца не веселят».

– Правильно! В стихах воля должна быть! – сказал поручик.

– Однако, – произнёс Загряжский, раскрыл висевшую на плече сумку, достал книжицу, полистал её и прочёл:

Стрешнев улыбнулся и произнёс:

– Тут можно ещё добавить и такие слова:

– Прекрасное утверждение! Но если одним вареньем питаться, оно быстро надоест. Некоторые блюда горчичку с хреном к себе требуют. Сегодня вечерком поразмышляем, как поступить. А перед Дерптом общую проверку устроим! – сказал командир полка, положил книжицу в сумку и, взглянув на кольцо на пальце своей руки, добавил. – Нам ведь невероятную удачу предрекли.

– Кто? – спросил Стрешнев.

– Та, что мне это колечко подарила. Бирюзовое! От всех неприятностей, сказала, защитит. И я, вспоминая её, теперь повторяю про себя:

– Тоже Сумароков?

– Он! – ответил Загряжский и с улыбкой добавил. – Приветствие учите! И ищите тех, кого очаровывать будем!

И поскакал вперёд, в очередной раз обгоняя своих карабинеров.

Прибывшую с визитом в Зимний дворец княгиню Голицыну императрица Екатерина сразу пригласила к столу, сказав:

– Сегодня будем пробовать моё самое любимое блюдо.

– Какое?

– Сегодня на кухне командует «кёхен» Шульц, повар, который всё делает из рук вон плохо.

– Я бы выгнала такого! – заявила Голицына. – К чёртовой бабушке!

– Многие мне это советуют.

– И что же?

– Не могу!

– Почему?

– Слишком много он мне служил, – ответила Екатерина. – И уйму несъедобных блюд наготовил!

Императрица усмехнулась и тихо произнесла:

– В своих трудах и стараниях человеку прилично иметь терпение, а к людским промахам, ошибкам и погрешениям – великодушие.

– Значит, Шульц продолжает готовить? – спросила княгиня.

– Да. Когда его очередь наступает.

– И все едят то, что он наготовит?

Екатерина снова усмехнулась и сказала:

– В те дни, когда готовит он, я объявляю диету. И выбираю то, что готовить проще простого. Вроде варёной говядины. Говорю, что это самое любимое моё блюдо. Зато, когда день диеты проходит, все едят от души. И с большим аппетитом!

– Значит, только варёная говядина будет? – поинтересовалась Голицына.

– И огурчики солёные!

– А запивать чем?

– Смородиновым морсом.

– А кофей?

– Будет! Кофей и морс другие повара готовят, – ответила государыня и подала знак.

Дворцовый слуга тотчас же принялся открывать крышки с кофейников, с кувшинчиков со сливками и вареньем, с блюд с сухариками, гренками, пончиками и ватрушками, негромко приговаривая при этом: