Софрон Данилов: Манчары

— Господин, — обратился к Чочо Манчары, — а разве вас не осудят люди, что вы выпускаете на состязание слабого, хиленького паренька, у которого ещё не окрепли ноги и спина?

— Ха-ха!.. Пусть осуждают. Я плюю на всякие осуждения. Это неважно, что тебе мало лет! Нужна победа. Мы победим — значит, мы первые! Об остальном — моя забота. Твоё дело — победить. Лучше иди и хорошенько подготовься.

Не видя другого способа избежать участия в соревновании, Манчары решительно сказал:

— Я не побегу…

— Что ты говоришь, холоп?! — От такого неожиданного ответа Чочо даже приподнялся с медвежьей шкуры, на которой он восседал.

— Я не побегу, — твёрдо повторил Манчары.

Предчувствуя беду, люди, окружавшие их, застыли в суровом молчании.

— Что слышат мои уши, что видят мои глаза?! — заорал во всё горло Чочо и вскочил со своего места, готовый придавить парня к земле, набросить на него удила. — Смотрите-ка на этого негодяя! С этих-то пор ты осмеливаешься не подчиняться моему твёрдому слову?! Я заставлю тебя пожалеть об этом!

Манчары хотел отойти в сторону, но люди окружили его. С разных сторон послышалось:

— Наш господин разгневался…

— Как же не злиться, если пренебрегают его словом?

— До сего времени никто не перечил ему…

— Басылай, ты, видимо, накликал на себя беду…

— Пусть… — сурово ответил Манчары.

— Сынок, если одержишь победу ты, то как бы ни прославляли Чочо, но и нам, простым людям улуса, достанется хоть чуток этой славы, — рассудительно сказал старик с длинной бородой и погладил Манчары по плечу. — Может быть, ты забудешь обиду на своего дядюшку и попытаешься всё-таки посостязаться со знаменитым бегуном из соседнего улуса? Ведь и нам тоже, хотя мы и считаемся безголовыми, дорога честь и слава родного улуса. Подумай хорошенько, забудь обиды.

— Так-то оно так, но… — Манчары заколебался.

В это время он вдруг увидел в толпе Саргы. Девушка смотрела на него умоляющим взглядом. «Не накликай на себя беду своим отказом… Соревнуйся, беги… Ради всех… нас. Ради меня…» — как будто просили её глаза. От этого умоляющего её взгляда парень заколебался. И он едва заметно кивнул девушке.

— Ладно. Пусть будет так, — сказал он окружившим его людям, подойдя прямо к Чочо. — Я согласен бежать…

По выражению лица не было видно, что Чочо остался доволен, обрадовался его согласию. Наоборот, он ещё больше разгневался, подумал: «С этих-то пор, ещё от земли три вершка, не боится ни господина тойона, ни начальства!.. Что это за зверь растёт? Каким он будет, когда совсем вырастет, когда станет крепко на ноги?!»

Чочо понимал, что парень согласился бежать вовсе не потому, что уважил его просьбу, и вовсе не из страха перед ним. Однако Чочо сделал вид, что всё происходит так, как он требовал, как приказал. Оглядев исподлобья всех собравшихся, Чочо повернулся к Манчары:

— Так бы и сказал сразу! А на будущее никогда не смей увёртываться и увиливать. Запомни раз и навсегда, на всю жизнь: всё должно быть так, как скажу я. Моё слово — закон! — И встал, махнув в сторону урасы: — Заходи!

Было условлено, что состязание начнётся у самой дальней границы западного аласа. Люди из обоих улусов увели своих бегунов. С нетерпением и тревогой ожидали собравшиеся, чем кончатся состязания. Ребятишки взобрались на деревья и сидели на них, словно тетерева. Уже успело свариться в котлах мясо, а бегуны всё не показывались. Была выкурена не одна трубка, пока с верхушки самого высокого дерева вдруг раздался звонкий взволнованный детский крик:

— Бегут! Бегут!

Люди заволновались, вытянули шеи. Каждый хотел увидеть первым бегуна своего улуса.

Вдруг самые дальнозоркие увидели две чёрные точки:

— Правда! Показались!

— Смотрите, кто из них впереди?

— Невозможно узнать!

Бегуны уже находились на середине аласа.

— Вон в белой рубашке — Манчары?

— Он! Он…

— Тогда что же, борогонский бегун, этот без рубашки, опередил Манчары?

— Наш Манчары обгонит его… Должен обогнать…

— Эх, мчится как вихрь!

— Бегут рядом, ровно, как натянутая волосяная струна.

— Наш Манчары неутомим.

Бегуны приблизились.

— Манчары, да?

— Следите за ним!

— Тот, что без рубашки, снова нагоняет!

— Нет, не дал догнать! Манчары опять ушёл вперёд!

— Жми! Жми!

Опередив борогонского бегуна метра на два, Манчары громко ударил ладонью по берёзке, обозначавшей финиш, и побежал дальше. Одноулусцы встретили его возгласами восторга: