Софрон Данилов - Манчары

И вот Манчары уже почти догнал Батаака, но тот изловчился и отскочил в сторону. Манчары, не предвидя этого, не сумел резко остановиться и пробежал дальше, а Батаак в это время повернул обратно. Сокол Манчары всё же развернулся и стал преследовать утку снова. Вскоре он догнал Бачыгыратара и схватил его обеими руками. По правилам игры, если утка вырвется из рук сокола, то она не считается побеждённой, а поэтому Бачыгыратар вырывался изо всех сил. Во время возни он дважды больно толкнул сокола в грудь локтем. Манчары, разозлившись, заломил Бачыгыратару руки назад.

— Ну, ну, отпусти… Поймал же… — задыхаясь, попросил Бачыгыратар.

Саргы, стоя в стороне, зорко наблюдала за этим поединком и опомнилась, только когда сокол Манчары оказался совсем рядом. Девушка считала себя тоже быстроногой. В их селении не было никого из её одногодков среди парней и девушек, которые могли бы догнать Саргы. Потому она и на этот раз держалась уверенно, Когда же она оглянулась, приближаясь к своему «озерцу», то увидела, что сокол уже обходит её и пытается отрезать от «озера». Саргы круто повернулась и побежала в сторону, где росли кусты тальника. Ей казалось, что она бежит очень быстро: в ушах свистит ветер, а коса трепещет на ветру. Но всё равно она не смогла убежать от сокола Манчары. Две ловкие руки схватили её за локти.

Саргы с силой оттолкнула руки, державшие её, и оглянулась. Перед ней стоял юноша, приветливо улыбаясь. Круглые глаза его, казалось, смеялись.

Девушка не рассердилась и не стала вырываться, как это обычно делала она с другими юношами, а улыбнулась в ответ, обнажив при этом красивые, белые, как первый снег, зубы.

— Как тебя зовут? — тихо спросил Манчары, не сводя с неё глаз.

— Я… Саргы…

— Саргы… Какое красивое имя!

— А тебя? — Девушка уже знала имя парня, но спросила, чтобы не молчать, и, обычно бойкая и смелая, теперь смутилась и стыдливо опустила глаза.

— Манчары… — ответил юноша и тоже потупился.

Они оба замолчали, не зная, что сказать друг другу. Лицо девушки, только что поникшее, словно цветы от солнечного зноя, вдруг засветилось каким-то особенным светом.

А сердце юноши, обычно не дававшее знать о себе даже при очень больших силовых нагрузках во время игр и борьбы, застучало так сильно, словно кувалда по наковальне. И юноша боялся, что этот стук может услышать Саргы.

Потом Саргы как мбжно незаметнее, украдкой взглянула на парня. И взгляды их встретились. Парень и девушка нежно улыбнулись друг другу. Этой улыбкой было сказано все, о чём они никогда не смогли бы и не сумели сказать словами.

— Со-ко-лок! Лови! Лови! Кря! Кря! — закричали ребята.

Девушка ещё раз одарила парня ласковым взглядом и пошла торопливой лёгкой походкой по направлению к поляне.

Как только Манчары вернулся к месту игр, к нему подбежал паренёк, посыльный Чочо.

— Чочо зовёт! Велит сейчас же мчаться к нему!

— Чочо зовёт! — передавали из уст в уста. — Зачем?

Очень не хотелось Манчары оставлять игру, но его звал сам господин, и он пошёл.

Вслед за ним устремились гурьбой мальчишки, которым всегда хотелось всё знать.

Недалеко от места, где должны проходить состязания, была разбита ураса — летнее конусообразное жилище, плотно обтянутое листами бересты. Чочо сидел у входа и ждал Манчары.

— Пришёл по вашему вызову, господин, — сказал Манчары, склонив голову.

Увидев, что парень лишь склонил голову, а не согнул спину, Чочо рассердился. Но виду не показал. Вытерев лицо махалкой из волос конского хвоста, он вкрадчиво сказал:

— Сынок, а не грех назвать бы меня дядей. Разве в наших жилах льётся не одна кровь?

— Я пришёл, дядя тойон, — холодно повторил Манчары.

Люди, стоявшие вокруг, удивились смелости паренька и начали перешёптываться между собой.

— Перестаньте галдеть! — рявкнул Чочо и с деланной улыбкой обратился к Манчары: — Так вот, сынок, пришло время, когда высокое имя Чочо пытаются ниспровергнуть, громкую славу его затмить. Этот глупец Топпойо поддался жадности, вчера обожрался и уступил первенство бегуну Босикова. А бежал-то всего-навсего три версты. Сейчас предстоит бежать пять вёрст. И я вижу, что только ты можешь победить любого соперника, ибо до сих пор ты не находил себе равных ни в борьбе, ни в беге. Настал решающий день, когда лучшие должны доказать своё превосходство. И потому я решил, что на этот раз побежишь ты. Если победишь, я щедро одарю тебя.

Манчары вспомнил, как кричал на него Чочо всего несколько дней назад, приговаривая при этом: «Ты ведь убьёшь любого, если узнаешь, что у него есть деньги». А сейчас вот упрашивает. Но кто воспользуется славой, если даже Манчары и окажется победителем? Чьё имя будут прославлять на каждом шагу? Чочо! И никого другого! Будут говорить, что голову Босикова победил Чочо. Не скажут же, что борогонского бегуна победил Манчары, а скажут, что победил человек Чочо. Мало того, что он отнял у таких сирот, как мы с мамой, скот и имущество, так вдобавок бедняки должны продавать ему свои ноги. Погоди, я покажу тебе, пузатый, что я значу…