Сергей Карпенко - Господа юнкера

Для жителей села русский язык был нисколько не ближе немецкого, но все же немного понятней последнего. В селе говорили на украинском и польском, ведь до тридцать девятого года их область была в составе Польши, и только последние два года она стала советской. Но эти тонкости немцев не интересовали, да и как иначе, если разговариваешь с народом с позиции силы и палец – на спусковом крючке автомата.

Жители села хмуро глядели на захватчиков и гадали, что же теперь будет. Наконец полковник возгласом «хайль Гитлер!» закончил свое выступление и отправился в штаб, занимавший избу правления колхоза. В отношении больных было принято решение: здание клуба сжечь вместе с больными, дабы обезопасить от «заразы» доблестные немецкие войска. А медицинский персонал проверить, есть ли там коммунисты и евреи, которых немедленно уничтожить. Остальных отправить в концлагерь. Выполнять приказ был назначен обер-лейтенант Китлинг со взводом автоматчиков. Когда он отправился в клуб с больными, его сопровождал Михаил, как переводчик.

Китлинг с Михаилом медленно обходили выстроенный медперсонал, спрашивая одно и то же.

– Коммунист? Еврей?

Сергей Львов не верил своим глазам: одним из офицеров, который говорил по-русски, был его друг Михаил Роот. Тот тоже узнал своего друга и побледнел. На вопросы Сергей ответил отрицательно. Коммунистом он так и не стал, да и не стремился никогда им стать, так как не был ни карьеристом, ни адептом марксизма-ленинизма. Их глаза с Михаилом встретились, но оба взяли себя в руки, не показав свое волнение. Китлинг скомандовал, и автоматчики оцепили медперсонал, уводя его из клуба. Сергей по-немецки обратился к нему с вопросом, куда их ведут и что будет с больными. Китлинг, худой и высокий, как тростник, с крючковатым носом, не поворачивая головы, ответил, что они арестованы, а о больных промолчал.

Их вывели из клуба и, приведя к добротному сараю из бревен, втолкнули туда, заперев на замок и выставив часового. В сарае были слышны автоматные очереди, но никто из медицинских работников и подумать не мог, что это расстреливают больных. Затем бревенчатое здание клуба заполыхало, наполняя воздух гарью и треском горевших бревен.

Майор Райнер Боде глядел на полыхавшее здание клуба и курил, затем повернулся к подошедшему к нему Михаилу.

– Ну что, Михаэль, от этого никуда не деться, это гримасы войны. Или мы их, или они нас. Но нам с вами надо возвращаться в Ковель, наша поездка затянулась. Больше тут переводчик не нужен.

– Когда выезжаем?

– Завтра поутру.

– Да, кстати, этих арестованных врачей хотели отправить в концлагерь, а теперь решили ликвидировать, чтобы не возиться с ними. Опять Китлингу предстоит работа.

– Райнер, один из них знает немецкий язык. Я бы хотел допросить его, можно?

– Тебе интересно? Ну, пожалуйста, я скажу Китлингу.

– Благодарю, Райнер.

Михаил решил спасти друга, но как это сделать? Утром их расстреляют. Надо действовать сейчас. Он пошел к Китлингу.

– Господин обер-лейтенант, вас хотел видеть майор Боде.

– Хорошо, я сейчас зайду к нему.

– Идемте, я с вами.

– Китлинг, – обратился майор к обер-лейтенанту, – Лейтенант Роот хотел бы допросить знающего немецкий язык врача. Вы не против?

– Никак нет, господин майор.

– Разрешите идти?

– Да, идите. И вы, лейтенант, тоже.

– Слушаюсь, – Михаил вслед за Китлингом пошел к сараю.

– Лейтенант, а чем вас заинтересовал этот врач, если не секрет? – спросил Китлинг Михаила.

– Не секрет. Он знает немецкий язык, а я – русский, и, как переводчик, хотел бы у него проконсультироваться по некоторым тонкостям русского языка.

– А-а, понятно, – ответил Китлинг.

Они подошли к сараю, и он приказал часовому открыть дверь. Часовой исполнил, затем вывел Сергея и вновь закрыл дверь сарая.

Михаил вынул из кобуры пистолет и, ткнув им в спину Сергея, приказал тому идти вперед.

– Куда ты меня ведешь? – спросил Сергей. – Что с больными?

– Я хочу помочь тебе, больных расстреляли.

Сергей сжал зубы и застонал.

– Почему ты с ними?

– Меня мобилизовали в качестве переводчика.

Михаил привел Сергея к пустующей избе, и они зашли туда.

– На, возьми это, – он протянул Сергею нож. – Когда стемнеет, попросись у часового во двор. Вас же выводят?

– Да.

– А дальше действуй. Я уезжаю в Ковель, в комендатуру. Может быть, и увидимся когда-нибудь, – и Михаил протянул руку.

Сергей, после небольшой паузы, пожал ее. Михаил вывел Сергея на улицу и повел к сараю. Часовой открыл дверь, и Сергей вошел туда.