Сергей Шаповалов - И умереть мы обещали

– Сага, – позвал я. Она жалась к Федору и смотрела на меня жалостливыми глазами. – Сага, пошли, – поманил я. – Собака заскулила и задрожала всем телом. – Федор, – шепотом окликнул я. – Степан. Степан, вставай. – Тишина.

Как будто кто-то посмеялся надо мной: «Они не проснутся, сколько не буди». Значит, мне выпал жребий… Какой жребий? Что я должен сделать? Я попробовал снять запор с двери. Руки дрожали. Глубоко вдохнул, задержал дыхание и попытался собрать все душевные силы. Дверь чуть приоткрылась. Ну! Вот он – я! Подходи, кто бы ты ни был! Я никого не боюсь! Пахнуло морозной свежестью леса. Створка открылась шире…

За дверью – никого. Огромная луна висела над черными верхушками сосен. Поляна перед сторожкой казалась тарелкой с манной кашей. На пригорке что-то зашевелилось. Меня прошиб озноб. Две красные точки блеснули в темноте. Что первое пришло в голову – броситься назад в сторожку, запереть покрепче дверь… Нет! Я должен выдержать испытание, посланное мне Господом.

Серая тень с горящими глазами медленно двинулась в мою сторону. За ней еще одна, и еще… Сколько же их?

Наконец я хорошо рассмотрел в холодном лунном свете большую волчицу. Она остановилась в десяти шагах от меня и оскалила пасть, показывая огромные белые зубы. Жесткая шерсть на холке встала дыбом. Я явственно почувствовал ее желание: вцепиться мне в горло. Лишь только исчадие ада заметит, что меня одолел страх, хоть на капельку – мне конец.

– Что тебе надо? – тихо произнес я, пристально глядя в два кровавых огонька.

Она оскалилась еще больше, высовывая широкий синеватый язык. Я почувствовал ее смрад: запах псины, дикости и смерти. Вот она – совсем рядом. Этот порог, переступив который – уже не возвращаются. Один неверный шаг – и я там…

Очень осторожно я распахнул тулуп и вынул испанский тесак из-за пояса. Волчица тут же припала на передние лапы, готовая ринуться в схватку. Но я отбросил нож в сторону и показал открытые ладони.

– Видишь, у меня ничего нет?

Она выпрямилась и прекратила скалиться.

– Что ты хочешь? Крови? Тебе мало? Я знаю все: твоих волчат убили, но и ты много бед натворила людям. Пора остановиться. Леса большие. Ты можешь жить в глуши, и никто тебя не тронет. Хватит мстить! Мы не для того живем на свете.

Волчица стояла неподвижно, как будто вслушиваясь в мои слова. Она втянула носом воздух, повернулась и затрусила в лес. И вся стая последовала за ней.

Ничего не соображая, я зашел в сторожку, подпер дверь и улегся на прежнее место. Собака подошла ко мне, улеглась рядом, преданно положив голову на мою грудь. Я тут же забылся.

***

Сквозь ускользающий сон услышал голоса:

– Да где же? – спрашивал Степан. – Где?

– А я почем знаю? – недовольно отвечал Федор.

Я приоткрыл глаза. Почувствовал, что ужасно замерз. Угли в очаге давно простыли, а эти горе-охотники еще дверь приоткрыли, впуская утренний мороз.

– Да вон, шевелится что-то, – указывал Степан.

– Где шаволится? И точно. Так это же зайчик.

– Ты сдурел? Волки кругом, а тебе зайцы мерещатся.

– Точно тебе говорю – беляк.

– Это что, Марфа нам подарок принесла?

– Ушла она, – сказал я.

Они оба обернулись и посмотрели на меня как на сумасшедшего.

– Мне приснилось, что я ночью выходил и разговаривал с ней.

Охотники переглянулись.

– Но, то ж – приснилось, – безнадёжно махнул рукой Федор. – После того, как мы вчера удирали, да песни их слушали, еще не такое привидится. Пальнуть надо разок.

– Давай собаку выпустим, – предложил Степан.

– А давай тебя – лучше, – передразнил охотник.

Я кое-как поднялся, трясясь от холода, не чувствуя ног, подошел к двери, растолкал охотников и вышел на свежий воздух.

– Барин! – ахнул Степан.

У меня у самого коленки подкосились от страха. Что же я делаю? А если поблизости волки? Вообще, что вчера было? Неужели мы на самом деле завалили медведя, а потом едва ушли от волков? А что мне привиделось ночью? От сердца отлегло, когда Сага выбежала вслед за мной и принялась деловито обнюхивать ближайшие бугорки, заметив зайца, кинулась к нему. Но тот дал такого стрекача, что собака посчитала за разумное оставить бесполезную охоту.

– Ой, барин, а что тебе приснилось? – допытывался Федор, выходя из сторожки, но держа зараженного туляка наизготовку.

– Не помню. Бред какой-то. Словно я вышел и разговаривал…

Тут я заметил в двух шагах от себя в снегу рукоять испанского тесака.

– Ой, барин, Александр, ты не заболел? – испугался Степан.