Илья Морозов - Эсер

– Не хочу, – ответил Буян, облизывая пальцы.

Мужики ели почти молча, как в старину ели все крестьяне. Сильно двигая челюстью, скрипя желтыми зубами пережевывали пищу. Белую скорлупу от яиц кидали на землю – птицы склюют. Остатки хлеба аккуратно завернули обратно.

– Перекурим, – коротко скомандовал дед. – Потом грести будем.

Мужики покряхтев легли на телегу и прикрыли глаза. Даже конь замер. Только море кузнечиков стрекотали по всему полю.

После обеда дед и отец сгребли подсохшую траву, которую накосили вчера, и деревянными вилами стали грузить её на телегу. Буян смотрел как отец, напрягая жилистые руки, поднимает сено высоко над головой. Пыль, листья и стебли сыпали ему на голову и за спину, под липкую рубаху. Будет чесаться. Дед и отец как маятники на старых часах ходили туда и сюда, нагружая телегу.

Они закончили, когда солнце было аккурат посередине между зенитом и закатом. Жара спала.

– На сегодня хватит, – подытожил дед. – Поехали.

Копна на телеге казалась Буяну огромной. Сверху её прижали граблями и вилами.

– Папка, можно я наверху поеду?

– Свалишься.

– Не свалюсь.

– Не спорь.

– Да пусть садится, – заступился дед Христик. – Я тихо поведу.

Дед всегда баловал внука. Такие они деды, внуков любят крепче, чем детей. Наверное, думают, что так они обманули смерть. Сами не пожили толком, так пусть внуки поживут.

– Ладно, только не упади, – немного подумав согласился отец, он был в хорошем настроении.

Дед сел спереди, взяв в руки широкие вожжи. Отец подкинул Буяна на копну, и сел рядом с дедом. Застоявшийся конь лихо было сорвался с места, но его сразу приструнили. Они ехали по узкой проселочной дороге, проехали небольшое болотце, на котором журавли охотились на гольянов и лягушек, с обеих сторон чередовались то леса, то поля. Буян думал, что он сидит так высоко, что находится наравне с верхушками деревьев. Берёзы зеленели в самом соку. Июль – самое время для жизни. Маленькому мальчику этого было довольно для детского полного восторга.

Выехав на ровную дорогу, дед чуть подстегнул коня. Или подвернулась кочка. Копна сена медленно поползла вбок. Буян не испугался, он уперся руками и пытался переползти на другую сторону. Но копна всё равно кульнулась. Буян ничего не успел понять, он упал на мягкое, наверное, на часть сена, которое упало раньше. Стало темно, как ночью. Он сразу привстал на четвереньках, понял, что руки, ноги и шея его целы, понял, что может дышать, но так как его придавило, выбраться никак не мог. Он ничего не видел и только слышал, как сено продолжает сыпаться.

Тут сено перед ним раздвинулось и в проходе показался отец. Никогда ещё Буян не видел его таким испуганным. Голубые глаза широко раскрыты. Отец схватил Буяна за ручки и потащил к себе.

Буян проснулся и увидел, что отец молча в темноте стоит перед печкой и внимательно смотрит на него. Будто пытается что-то разглядеть.

– Иди-ка сюда! Помереть он удумал, паршивец!

Отец одним движением скинул с него одеяло и доху.

– Не надо, папка, не хорони меня! Я живой, папка! Я ещё живой!

Буян попытался отползти в угол, где сушились валенки, но крепкие руки отца схватили его и стащили с печи. Мальчик почувствовал, как ему резко стало холодно без одеяла, будто его окунули в прорубь или голышом выставили на мороз.

– Не надо, папка! Не надо! Я же живой! Ты что не видишь? Я ещё не помер!

– Иди сюда, сказано тебе!

Отец взял доху, завернул в неё Буяна и на руках вынес во двор.

– Катанки приготовь! – на ходу бросил он жене. – И носки шерстяные.

Буян кричал и плакал. Отец занёс его в баню, раздел донага, разделся сам.

– Быстро на полок! – велел он.

Буян стоял и оглядывался, будто чужая это была баня. Он никак не мог понять, зачем его притащили сюда. Он думал, что его тащат в глубокую, промерзшую, тёмную могилу.

– На полок, говорю! – крикнул отец.

Мальчик бегом кинулся на полок и лёг на живот, ногами к топке. Отец зачерпнул ковш воды и плеснул на камни. Выждал пару секунд, потом плеснул ещё. Взял сухой берёзовый веник и окунул его в кипяток.

– Сейчас тебе будет. Вот я тебе устрою. Помереть он вздумал!

Отец начал хлестать веником: сначала прошелся по ногам, потом по маленькой, тощей заднице, потом принялся за спину. Буян закрыл лицо руками, прижался ртом к щели в полке и жадно хватал прохладный воздух снизу. Отец взял ещё ковш воды и добавил пару.

– Вот я тебя сейчас, сучий ты сын! Вот ты получишь!

С каждым разом отец бил всё сильнее. Он сам уже облился потом на три раза, но не прекращал. Листья от веника отлетали и липли к стенам и потолку. От голых прутьев спина и ягодицы Буяна покрылись красными кровоточащими полосами, но отец не останавливался. Он бил и бил. Бил сильнее. Потом лил ещё воды на камни и снова бил.