Ахмет Боков - Сыновья Беки. Роман

– Я надеялась, что сумеем, да похоже, что нет… Придется нанимать Алайга. Он мастер в этом деле. Быстро управится и сделает как надо.

В тот же вечер Кайпа пошла к Алайгу. Он один из немногих в селе умеет и саман приготовить, и стены выложить, и крышу сделать. Говорят, в России всему обучился. Не то чтобы в самой России – недалеко от станицы Прохладной. Раз лежит за Тереком, считается Россией. У ингушей не принято наниматься на заработки к своим же ингушам. Такого могут упрекнуть, чего доброго, и холуем назвать. Потому и уходят они на заработки далеко за Терек. В чужих краях их никто не знает. И какую бы работу человек ни делал – пусть скот пасет или навоз убирает, никто его не укорит, не унизит.

Алайг прожил в Прохладной пять с лишним лет, работал на местного богача. Вернулся в Сагопши с женой. Родные и соседи долго косились на него, хоть мулла и благословил брак Алайга с русской женщиной, а имя ее Марья переделал на ингушское Марем.

Поначалу Алайг не без труда сносил неприязнь окружающих, шушуканье вездесущих сельских сплетниц. Но постепенно привык и перестал обращать на все это внимание. А скоро и люди свыклись с Марем. И даже с уважением говорили, что, дескать, не хуже любой ингушки обычаи их знает и почитает и язык выучила… Словом, к Алайгу и к Марем все давно уже относятся тепло и сердечно. Сейчас у них два сына и дочь. Кукурузу они сеют только на огороде возле дома. В поле ничего не сеют, потому как лошади у них нет.

Нужда заставляет Алайга подрабатывать. И хотя, как известно, ингуши к ингушам за плату не нанимаются, но Алайг – это другое дело. Он – мастер! И люди идут к нему за помощью. А он больше работает на зерно. Ведь и деньги нужны ему только на хлеб! Берет Алайг недорого. Потому и хозяйство его не растет, только еле держится.

У Кайпы и для своей-то семьи зерна нет, не то что для Алайга. Вот и пришлось продавать двухгодовалого телка. Пятнадцать рублей за него дали. На три рубля купила зерна, остальные отдала Алайгу – не густо. Но Алайг согласился. Условились только, что и Кайпа будет с ним работать.

– А как же, как же! – радостно согласилась она. – И я помогу, да еще и сын…

Рассвет чуть забрезжил, когда Кайпа начала копать яму под саман. До жары работать нетрудно.

Немного погодя прибежал Хусен и объявил, что Султан проснулся и плачет.

Кайпа принесла люльку из дома Гойберда и поставила ее в сарае. Теперь она услышит, если заплачет младшенький. И подойти успокоить недалеко. Но Хусен и теперь не освободился от заботы о брате. Мать частенько просила его покачать люльку, чтобы самой не отрываться от дела. И Хусену, конечно, скоро надоел и Султан, и его люлька.

– Нани, дай лучше я поработаю, а ты покачай его, – не раз приставал он к матери.

Но она поднимала свое измазанное глиной лицо, укоризненно взглядывала на сына, а Хусен молча возвращался в сарай.

И только когда Алайг, прервавшись ненадолго, усаживался на что-нибудь поудобнее и сворачивал самокрутку, Кайпа сама направлялась в сарай. В другое время она не могла оторваться. Стоило ей не подать Алайгу глину, у него дело останавливалось. А помочь больше некому. Все люди сейчас заняты на прополке. Даже Гойберд не может с ней поработать. И Кайпа это понимает.

– Если бы мне можно было не пойти во Владикавказ! – смущенно разводит он руками. – Но семью ведь кормить надо!.. Хочешь, Кайпа, Рашида пришлю? Он не хуже взрослого поработает! Клянусь Богом, не хуже.

– Спасибо, Гойберд, – говорит Кайпа. – Ты не беспокойся. Иди по своим делам. И Рашида не надо присылать. Ты и так для нас много сделал.

Рашид работает с ними. И хоть взрослого он, конечно, не заменяет, но пользу приносит немалую: таскает воду из ручья, что течет на улице, месит глину.

– Счастье, что вода рядом! – часто повторяет Кайпа.

Хасан убирал обломки завалившейся стены, когда вдруг заметил торчащий из-под смежной стены сарая мешок. Он отгреб землю и вытащил его. В мешке было что-то довольно тяжелое и длинное.

Хасан развязал узел, сунул руку в мешок и обмер: там была винтовка. Он тревожно огляделся вокруг: Кайпа работала в яме, Рашид ушел, а Алайг, стоя спиной к сараю, курил самокрутку. Только Хусен мог из сарая видеть его.

Хасан сел на землю. Широко раскинул ноги и осторожно вынул из мешка пятизарядную винтовку. Все металлические части ее показались Хасану осколками упавшей с неба звезды.

– Хасан, откуда это? – вдруг прозвучал над ним голос брата.

– Шш! – сверкнул глазами Хасан и приложил к губам палец.