Александр Вендеров - Повести из захолустья

– Не помню, в тот раз или нет, а такое тоже было. Он подумал, что в Комаровском пруду плавает подводная лодка, в которой сидит инопланетянин. Он следит за Максимом, чтобы его похитить.

Алеся сначала не поняла, где в Сулидах Комаровский пруд, а потом вспомнила: все четыре пруда в деревне называются по фамилиям людей, чьи дома стоят рядом. И, значит, Комаровский пруд – это тот, что напротив и Комаровых, и Авдошкиных.

– Ребята, – сказала она, – а ведь это то, что называется «мем смешной, а ситуация страшная». Это же алкогольная деградация личности, и человек не сможет бросить пить, даже если захочет.

– Ну ты знаешь, мой дедушка Вася много лет бухал, а бросил пить, когда плохо стало со здоровьем. Жить захотел! – ответил Денис.

– Честь ему и хвала, вот только мотивация должна быть очень сильной для этого. Да и потом, наверняка пил не так, как Максим. До белочек не доходило?

– Нет, конечно! Да и дед бросил пить десять лет назад – значит, ему уже за шестьдесят было. А Максима пушистые зверьки с двадцати семи лет посещают. Хорошо, что дядька мой больше не пьёт!

Алеся помнила, что Миша Власов любил приложиться к бутылке и поэтому удивилась:

– Что, совсем бросил?

– Хотелось бы верить в это. В феврале у меня был день рождения – так он там нажрался, а потом за руль сел. У него это всё время было: как напьётся, так поедет куда-нибудь. Но в тот раз набубенился так, что наутро не помнил, как на машине в Новосёлки ехал. Испугался, что чуть беды не получилось – третий месяц сухой уже.

Витя вспомнил:

– А мы тогда с Денисом и нашими друзьями из Новосёлок стоим перед магазином – смотрим, а на площадь выкатывается «Волга», и из неё вываливается Миша. Я его тогда на своей машине домой отвёз, а Денис «Волгу» пригнал.

– Так я Мишу, кстати, и на улице не вижу. Не всё же время он на работе?

– Алеся, – ответил Денис, – он ведь по трезвянке и раньше не гулял. А как завязал, так дома сидит. Неинтересно ему с нами. Или поедет с металлоискателем копать.

– Так он археологией занимается?

– Ага, ездит туда, где раньше были деревни, и ищет старые монеты. Я тоже с ним езжу, когда позовёт, но сейчас у дяди времени мало. Я же говорил, на дом копит.

– Случай вспомнила! Я в молодости хорошо общалась и с Максимом, и с Мишей. Максим тогда ещё не так пил. Был 2005 год – я приехала на каникулы в деревню, а у меня была газета объявлений «Из рук в руки». И там объявления о продаже мобильников. Продавался телефон стандарта DAMPS – были такие телефоны без симки. Сидели у меня в летней кухне, пили пиво, но все были трезвые. Максим позвонил в Петербург продавцу, спрашивает его, какой телефон, какие функции, сколько стоит. Тот долго ему рассказывал, подробно так. А Максим и говорит:

– Слышь, я тут подумал: если это телефон стандарта DAMPS, может, ты мне его так отдампс?

Тот мужчина не понял, спрашивает: «Что»?

– Так отдашь! – отвечает Максим. И больше ничего не мог сказать: мы всё втроём ржали, как ненормальные. Максим говорил, что ему стыдно потом было перед этим человеком.

Ушла молодость, а минувшие пятнадцать лет принесли Алесе, Максиму и Мише совсем разное.

Двадцать восьмого апреля Алеся шла ранним вечером, ещё засветло, по деревне и встретила Максима и Зульфию. Поговорили с Максимом о том о сём, а Зульфия большей частью молчала, как обычно. Максим был трезвый и без перегара. Когда речь зашла о коронавирусе и новой статистике, он сказал:

– Вот и мамке теперь запишут коронавирус.

– Она заболела чем-то подобным?

– Инсульт у неё, вчера на скорой в Смоленск увезли.

Оказалось, что накануне дети не сразу и заметили, что с матерью что-то не так: мать лежала в своей комнате и не хотела ни с кем разговаривать, что в последние месяцы стало привычным. Когда они поняли, что с мамой происходит нечто ненормальное, вызвали скорую, а ехала она долго, и время, столь дорогое при инсультах, было упущено. Максим в больницу не поехал: ночью ему не на чем было бы вернуться домой, а Алесю или других людей, у которых есть машина, он обеспокоить в поздний час постеснялся.

А через пять дней, утром третьего мая, к Алесе пришёл Денис и сказал, что тётя Ира Авдошкина умерла. Очень жаль её! Всего пятьдесят девять лет – прожить бы ещё тридцать, да не вышло. И ведь умерла главным образом потому, что сама не хотела жить и опустила руки.

У тёти Иры трудная жизнь была. Она родила троих сыновей – Петра, Максима и Алексея. У Петра был один отец, а у Максима и Алексея другой. Первый муж, отец Петра, когда напивался, бил её беременную по животу – об этом сам Пётр рассказывал Алесе. Говорил, что хотел бы своего родного отца встретить и набить ему лицо. Да и сам Пётр пил крепко, правда, не бузил. Был, как обычно про таких людей говорят, тихим алкоголиком. Женился и жил с супругой где-то рядом с Москвой, а в самой столице работал. Потом расстался с женой из-за пристрастия к горячительным напиткам, а с работы попросили по той же причине. Вернулся домой. Он прожил всего двадцать шесть лет и умер от цирроза печени.