Алексей Зелепукин - Тень

Добрыня снял с плеча огромный бердыш и

Тут же рухнул на землю, уходя от арбалетного залпа. Алчущие баронства крестоносцы были сметены стальными болтами Тамплиеров.

Вскочив на ноги Добрыня устремился к ширенге стрелков.

Широкое лезвие Бердыша обагрилось кровью. Словно жнец посреди ржи он отнимал жизни Защитников крепости.

Бросив надежду перезарядиться Тамплиеры обнажили мечи и сомкнули щиты, но в этот момент конница тевтонцев влетела в ворота. Строй Тамплиеров был смят в считанные минуты, а численное превосходство крестоносцев над бывшими соратниками превратило бой во дворе крепости в кровавую резню. Пленных не брали. Да и к чему? Если за мертвого Тамплиера Епископ платил три дуката, а это дороже чем стоили рабы на невольничьих рынках.

К вечеру внешние стены крепости были взяты. А небольшая горстка защитников укрылась в цитадели.

Крепостной двор озарился кострами.

Легкая победа вызвала бурю эмоций. Рыцари уже прикидывали как, и на что потратят свою долю добычи. Граф сдержал слово и под завистливые взгляды вручил Добрыне бумагу на владение поместьем.

– Ну что ж будь достоин своей награды храбрец, Барон Дорен Альма!!!

Магистр повернулся к воинству:

– А теперь, смоем кровь врагов хорошим вином!!! Я угощаю – восторженно кричал охмелевший граф и войско отвертелось бурей оваций.

Огромные бочки с вином въехали в покорёженные ворота обители Тамплиеров, а вместе с ними вошла и сопутствующая любому походу толпа всевозможного рода торговцев, кузнецов и распутных девиц древнейшей профессии.

Веселье занялось с новой силой. Все было хорошо, пока похоронная команда не стала стаскивать трупы Тамплиеров в кучу. Один из рыцарей потерял шлем, когда его тело тащили в общую яму.

Истошный крик оборвал веселье.

– Бубонная чума… – это звучало, как приговор.

Протрезвевшие Крестоносцы бросились к другим телам срывая с них доспехи.

Чёрные пятна, воспалённые бубоны. Тамплиеры были больны. Все до единого.

Паника и ужас проснулись в сердцах храброго войска Христова.

Больше всех метались Де Крусак и Епископ. Обливая друг друга святой водой.

Добрыня сидел у костра с Вовжиком.

– Вот тебе и ответ: почему мы их сокрушили так быстро.

– Они знали, что больны… и сделали все что бы нас заразить. Вот же твари. – бессильная злоба звучала в каждом слове поляка.

– Заслуженная кара. Мы подняли мечи на братьев крестоносцев, обуянные алчностью. Тамплиеры знали, что умрут и приняли достойную смерть, с оружием в руках, как и подобает воинам. А нам осталось только молиться о спасении своей души. Все в руках Всевышнего. – русич подкинул полено в костёр. – Ему решать…

Веселье стихло. Гробовая тишина повисла над воинским станом. И лишь дрова трещали в ночных кострах, да глухо булькала брага в глиняных чашах.

Воинство пыталось залить алкоголем дикий ужас поселившийся в их сердцах.

– Заколотите ворота, никто не выйдет до конца болезни. Я буду молиться за вас!! – пролепетал Епископ и скрылся в своей палатке, не разрешая войти даже пономарю.

Запах мирта и ладана доносился из его шатра.

Де Крусак же наоборот утащил к себе бочку вина и сомн девиц.

Все мы боимся смерти. И каждый бороться с этим страхом по своему.

Добрыня убрал за пазуху дарственную бумагу и снял с груди деревянный крест.

Его вырезал ему на именины дед. А бабка тайком от всех что то нашептала на него, и потом отрезав клочок волос с чуба Добрыни что то долго творила с водой и воском. Взяв с внука слова что ни кто об этом не узнаёт.

Мысли о доме немного успокоили душу.

– Да чего я боюсь? Все мои там, поди заждались давно…

Добрыня надел крест на шею и осенил себя знамением.

– Что? – Переспросил Вовжик.

– Говорю живы будем не помрем. Устал я чего то. Утро вечера мудрёнее будет. Я спать.

* * *

Жар пришёл в туже ночь. Тело пылало словно в адовом котле. Странная сухость осушила рот. Язык высох и опух. Дикая боль опутала все тело, выкручивая суставы. Измотанное тело погрузилось в сон. Но и сон не принёс покоя. Странные дикие кошмары рвали душу на части.

Ужасные всадники мчали по дорогам в погоне за Добрыней. Мертвые кони. Пустые глазницы. Блеск смертоносной, не знающей милосердия, стали.

Ноги провалились и увязли в грунте отказываясь подчинятся разуму. Всадники настигали его. Бежать не получалось. Страх неменуемой смерти сжал душу ледяными тисками. Добрыня развернулся лицом к преследователям. Четыре всадника остановились в метрах десяти от русича. Скаля зубы, внимательно рассматривая жертву. Первым двинулся всадник на белом коне. Он натянул свой лук и выпустил стрелу в русича.