Михаил Туруновский - Записки военного врача

– И вот ещё что! Бросьте вы эту свою хандру, Михал Андреич! Ну, что это такое, право! Доктор, и вдруг, как простой крестьянин поле сохой пашет! Хватит! Хватит оплакивать утраченную жизнь! Я это вам, по-дружески, говорю! Революция всех с ног на голову поставила. И вы не исключение. А докторов, сами знаете, как сейчас не хватает! Не советую вам упрямиться. Иначе, рано или поздно, но за вами придут. И тогда…. Вы меня понимаете?

Михаил выслушал следователя, стоя к нему спиной, не оборачиваясь. Однако немного помедлив, повернулся вполоборота, и буркнул в ответ: «Я больше не практикую», и наконец, покинул, пропахший пьянством и дебошем, некогда приличный дом.

Чувство омерзения не покидало его всю обратную дорогу домой. Бессовестный шантаж бывшего полицейского казался Михаилу унизительным. Какое-то время ему даже хотелось вернуться обратно, и прилюдно дать пощёчину этому приспособленцу, посмевшему назвать себя сослуживцем отца. Однако, спустя некоторое время, он заметно остыл, и даже сумел успокоить себя мыслью о том, что одна мерзкая особь всего лишь поглотила другую. «Придёт время, и появится следующая дрянь, которая в свою очередь, поразит и эту. Рано или поздно, но они непременно перегрызут друг друга» – рассуждал он, подходя к дому, где его ждала верная, заботливая Нюра, и скромный завтрак с горячим травяным чаем.

Утолив утренний голод, он прошёл в свой кабинет, и сел за письменный стол. Некоторое время он сидел неподвижно, глядя в окно прямо напротив стола. Затем выдвинул верхний ящик, достал толстую тетрадь и ручку с чернильным пером. Медленно, продолжая о чём-то размышлять, он открыл первую страницу, а затем начал делать записи своим неразборчивым врачебным почерком.

Солнечное майское утро 1911 года в доме надворного советника, подполковника полиции Московского Андрея Николаевича выдалось излишне оживлённым.

Тремя днями раньше семья собралась в родительском доме в полном составе. По случаю окончания Михаилом гимназии в Симбирске, приехали уже замужние Клавдия и Анна. А так же с высших женских курсов из Казани вернулась уже обручённая Лиза.

Андрей Николаевич, получая на своей должности солидное жалованье в 1450 рублей, имел просторный крепкий дом, и за собственный счёт сумел дать достойное образование старшим дочерям. На очереди теперь были, подрастающие дети Мария и Василий, а так же юношеского возраста Михаил, который собирался поступать в Казанский Императорский университет.

Всё, чего достиг в своей жизни Андрей Николаевич, было результатом его упорного труда. Будучи учащимся Алатырьского духовного училища, он, ослушавшись отца, потомственного православного священника, сбежал, не окончив полного курса, и по зову сердца пришёл работать в полицию. Начинал службу канцелярским служащим на должности писаря. Однако достаточно быстро сумел сделать себе карьеру.

В возрасте тридцати трёх лет он получил первый чин Титулярного советника. Всего через два года стал Коллежским асессором. А в день празднования своего сорока пятилетия был жалован чином Надворного советника со старшинством. Имел государственные награды, и часто прописывался в «Губернских ведомостях» в связи с поимкой опасных уголовных преступников.

К последним, помощник уездного исправника [1] был поистине беспощаден, и слыл неподкупным ревнителем закона.

Кроме того, всем хорошо была известна его платоническая любовь к жене и собственным детям.

Жена, Анна Петровна, внучка бывшего городского главы, была младше супруга на пять лет. В своё время, благодаря стараниям своего отца, она так же смогла получить достойное образование в Симбирске, но работать после замужества ей так и не пришлось. Теперь, спустя двадцать один год после их свадьбы, несмотря на рождение шестерых детей, она по-прежнему, имела привлекательную внешность, и сохранила благородную осанку.

Воспитывать детей Московские предпочитали сами, не прибегая к помощи гувернёров. Из прислуги в доме, все эти двадцать лет, жила лишь домработница Нюра. Добрая, аккуратная девушка оказалась в доме Московских будучи ещё ребёнком, куда её взяли на сиротское попечение. Поначалу она просто помогала по хозяйству в силу своих возможностей, что доставляло девочке очевидное удовольствие. Постепенно она приросла к семье так, что, пожалуй, каждый считал её скорее членом этого большого семейства, нежели прислугой. Однако Нюра, видимо по свойству своего скромного характера, предпочитала иметь собственные обязанности в доме, к коим относилась более чем прилежно, к домашним всегда обращалась по имени и отчеству, и к учёбе рвения никогда не проявляла.