Владимир Аникин - Осмотреться в отсеках

Вскоре выяснилось, что в озере водится в большом количестве морская рыба, ловлей которой не занимался только ленивый. Ловили кефаль, ставриду, ласкиря, окуня, султанку, луфаря. Особенно интересной была подводная охота на лобана и крупную кефаль. Вода в озере была кристально чистой, в прибрежной полосе среди длинных водорослей подводный охотник мог наблюдать не только различных рыб, но и морских крабов и других обитателей Черного моря. На глубине 10 метров и более мы находили, в то время еще редкие в Черном море, раковины рапаны, которые после обработки превращались в сувениры. Свой небольшой пляж, рыбная ловля, чистый морской воздух таким образом скрашивали наши подводные будни.

Культурная программа состояла из просмотра по вечерам кинофильмов, которые крутили нам на древнем киноаппарате. Фильмы эти набирали на кинобазе флота, перед походом в Донузлав, и состояли они, в основном, из старых заезженных кинолент. Телевизора на плавбазе не было, все новости мы узнавали только по радио.

В выходные дни играли в футбол и волейбол, примитивная спортивная площадка располагалась рядом с плавпирсом. Через некоторое время к нашему борту ошвартовалась ракетная лодка С-162, которая также заступила на боевое дежурство. С этого момента все спортивные мероприятия уже проводились в соревнованиях между экипажами наших лодок.

В те годы была мода заниматься чеканкой по меди. Многие офицеры увлекались этим интересным хобби. По вечерам в каютах плавбазы постоянно был слышен стук молоточков по листам меди, и, надо отдать должное, у некоторых мастеров получались, в итоге, свои шедевры. Особенно выделялся в этом плане наш штурман старший лейтенант Николай Карпов, ставший моими другом на долгие годы. Его чеканки были настоящими произведениями искусства, их можно было посылать на любые выставки.

Увлекся этим трудоемким и кропотливым делом и я, но, в отличие от штурмана, на выходе у меня получались чеканки, далекие от совершенства. Но, как говорится, чем бы подводник в свободное время не был занят, лишь бы не нарушал режим боевого дежурства.

Этим же принципом, видимо, руководствовался и старпом лодки капитан-лейтенант Анатолий Бабенко. Он всячески старался нагрузить офицеров лодки всевозможными делами и заданиями, с целью занять наше свободное время. Вспомнил он и о моем зачетном листе на допуск к самостоятельному несению ходовой вахты вахтенным офицером. Этот зачетный лист был самой настоящей формальностью, так как я уже давно нес эту самую ходовую вахту самостоятельно и командир лодки капитан 3 ранга Пообус Юрий Оскарович всесторонне доверял мне. Все зачеты были им приняты в море в течение первого года службы.

Обнаружив меня отдыхающим в каюте плавбазы в послеобеденное время, старпом приказал закончить оформление зачетного листа. Лист этот пылился в ящике стола, в каюте второго отсека лодки, которую я делил совместно со штурманом. Я пытался было спорить со старпомом, объясняя ему тот факт, что все зачеты уже давно сданы. Но зачетный лист, видимо, нужен был для отчетности, и старпом оставался непреклонен в своем решении направить меня к командиру.

– Иди, минер, к командиру, и если ты все зачеты ему сдал, пускай он распишется в твоем зачетном листе.

Делать нечего, беру этот зачетный лист и, дождавшись окончания послеобеденного отдыха, направляюсь в каюту командира. Для лейтенанта командир лодки – недосягаемая величина. Это и наставник, и воспитатель офицеров, и отец родной – все в одном лице. Своего командира, Юрия Оскаровича Пообуса, мы уважали и любили. Этот человек с эстонскими корнями, но с чисто русской душой действительно был нам отцом родным. Мы никогда не слышали от командира не только грубого слова, но и упрека в свой адрес. Умел Юрий Оскарович сплачивать офицерский коллектив нашей лодки, умел и защитить любого из нас в случае необходимости. И мы старались не подводить своего командира, каждый на своем месте.

Сам минер по специальности, командир особо опекал меня – командира минно-торпедной боевой части. Но все равно, несмотря на хорошее ко мне отношение со стороны командира, было как-то немного неуютно предстать перед ним, да еще и с зачетным листом. А вдруг, думаю, командир начнет, от скуки, допрашивать меня по вопросам зачетного листа. Все подписи старпома и инженер-механика в листе уже присутствовали, оставалось только заполучить командирские в оставшихся вопросах, касающихся, в основном, боеготовности подводной лодки.