Владимир Аникин - Осмотреться в отсеках

После моей ознакомительной беседы с подчиненным личным составом выяснилось, что некоторые матросы со мной одного года рождения, а командир отделения торпедистов так и вовсе старше на один год. Срочная служба в то время длилась три года. Однако это обстоятельство никоим образом не повлияло на мои служебные взаимоотношения с командой торпедистов и, тем более, на мой авторитет командира боевой части.

В который раз с гордостью подчеркиваю – такие дружественные и уважительные отношения между людьми возможны и были в то время только у подводников. Предельно суровые и опасные условия подводной службы делали эти отношения таковыми.

Зачет на допуск

Нести боевое дежурство и выполнять задачи боевой службы подводным лодкам постоянной готовности Балаклавской 155-й бригады приходилось в 70-е годы прошлого века довольно часто. Как правило, одновременно одна из лодок бригады находилась на боевой службе в Черном море и одна – на боевом дежурстве. Причем выполнять задачи боевого дежурства было порой сложнее, нежели в автономном плавании. В автономке – все понятно. Погрузилась лодка в назначенной точке, тем самым прервав всякую связь с берегом, и подводники знают, что своих родных они увидят только по окончании боевой службы.

А вот в боевом дежурстве, особенно когда лодка его несет в Балаклавской бухте у «зеленого забора», когда и дом вроде бы рядом, а приходится находиться в составе боевой смены, невольно появляется желание уйти в море и не подвергать себя ненужному искушению. «Зеленый забор» представлял собой особо охраняемую зону у правого входа в Балаклавскую бухту, огражденную с суши высокой изгородью, окрашенной в зеленый цвет, а с моря – боновой сетью.

У «зеленого забора» для экипажа устанавливалась двухчасовая готовность, по истечении которой лодка должна была выйти в море и следовать в район несения боевой службы, имея на борту сто процентов экипажа. С этой целью офицеров и мичманов лодки делили на две дежурные смены, которые поочередно могли сходить на берег, не выезжая за пределы Балаклавы и с условием немедленного прибытия на лодку по тревоге в течение одного часа, находясь на связи по телефону. Команде сход на берег был запрещен.

Основным способом прибытия на лодку по тревоге была ходьба пешком, желательно бегом. Личного автотранспорта ни у кого на С-384 в то время не было, за исключением моего подчиненного – старшины команды торпедистов мичмана Петра Сигачева, который обладал, на зависть остальным, мотоциклом без коляски. В связи с этим обстоятельством офицеры и мичманы, имеющие семьи в Балаклаве, эксплуатировали Петра нещадно, практически ежедневно упрашивая его подбросить домой для решения неотложных проблем.

С-384 на боевом дежурстве в Балаклаве у «зеленого забора»

Фото из архива автора

Надо сказать, по правде, что Петр Сигачев, отзывчивый и добродушный мичман, никому не отказывал и, надев мотоциклетный шлем, на бешеной скорости доставлял любого к своему дому. Как и любой русский человек, любил Сигачев быструю езду. Доходило порой до казусов. Так, однажды, старпом старший лейтенант Анатолий Бабенко, попросивший Петра подвезти его домой по срочному делу, выпал из седла мотоцикла еще при первом рывке на старте поездки. Лихой мотоциклист Сигачев обнаружил отсутствие старпома только возле его дома.

Совсем по-иному осуществлялся режим боевого дежурства подводными лодками в отрыве от постоянного места базирования. Летом 1976 года С-384 на этот раз предстояло нести боевое дежурство в Донузлаве.

О существовании этого морского озера мы, молодые офицеры лодки, были наслышаны от наших мичманов, многим из которых уже приходилось бывать в Донузлаве. Но воочию увидеть это чудо природы нам еще не приходилось. Донузлав – самое глубокое озеро в Крыму и крупнейшее озеро Черноморского района, относится к Тарханкутской группе озер. По сути уже в то время это было не совсем озеро, а техногенный залив. В 1961 году в результате строительства Крымской военно-морской базы в пересыпи, отделяющей озеро от моря, был прорыт канал шириной 200 метров, который и соединил озеро с Черным морем.

По прибытии лодки к месту базирования и размещении экипажа на плавбазе «Буг» появилась возможность осмотреть окрестности. Взору открылась абсолютно голая степь до самого горизонта, пустынный берег озера, и на этом берегу одинокий плавпирс, к которому с одной стороны пришвартована плавбаза для подводных лодок, а с другой – наша С-384. Вот и весь небогатый пейзаж, который мы будем созерцать в течение двух месяцев. Но все интересное, как оказалось, нас ожидало впереди.