Александр Бубенников - Мать и сын, и временщики

– А вы что, хотите, чтобы я сразу приговор себе подписал, что я измену задумал, как только митрополит Даниил меня проклял с братом Андреем, противников пострижения Василия?.. – Горько усмехнулся Юрий. – Так ведь сдается мне, что свои проклятия шибко нравственный митрополит давно свои проклятья нам приготовил, только случая удобного ждал, когда проклясть на радость боярским и княжеским родам Захарьиным и Шуйских, претендующих на престол больше меня или брата Андрея Старицкого…

– Говори, говори, да не заговаривайся, князь Юрий… – сурово предупредил мрачный, как туча, князь Василий Шуйский.

– Напраслину на нас возводишь, князь… – пророкотал покрасневший от возбуждения боярин Михаил Захарьин.

Михаил Глинский задумчиво покачал головой и внимательно поглядел прямо в глаза племяннице, мол, слушай внимательно и запоминай, милая, тебе это все сгодится – с волками жить, по-волчьи выть.

– Да не заговариваюсь я и напраслину ни на кого не возвожу… Только сдается мне, что мой друг царевич Дмитрий прав оказался перед своей опалой и смертью в темнице тесной…

– Что же тебе сказал такое царевич, если ты в правдивость его слов уверовал? – спросил любопытства ради Глинский. – Время вон сколько уже прошло – телега с тележкой, а ты, князь Юрий, все его слова помнишь…

– А то сказал, что никогда не простит мне брат Василий, что я на венчании на царство Дмитрия радовался и осыпал его золотыми монетами при выходе из собора, что признал в нем, несчастном царевиче, великого князя, равным отцу Ивану Великому… – Юрий закашлялся от избытка чувств и поперхнулся. Через несколько мгновений также возбужденно продолжил. – Опальный Дмитрий меня первым предупредил о несчастной судьбе не только своей, но и всех, кто только приблизился к престолу… Он это называл роком, который кто-то здорово выстраивает в череде козней и интриг, во что мы все из правящей династической ветви Рюриковичей, потомков, Дмитрия Донского, оказываемся странным образом втянутыми…

– Поясни, князь Юрий, Христа ради… – тихим голосом отозвалась Елена – … Может, я чего-то не понимаю… При чем здесь Дмитрий-внук?..

– А он первым, словно предвосхищая свою страшную судьбу, обратил внимание на то, что какие-то темные силы специально выбивают на престоле и вокруг престола потомков Дмитрия Донского, Ивана Великого… – Юрий немного задумался и твёрдо произнёс. – Всех Московских Рюриковичей извести хотят – от и до…

– Ну, ну… – поторопил его нетерпеливый Михаил Глинский. – Развивай мысль, князь, не обрывай на половине… Как-никак надо что-то понять и войти в твое положение… Обвинение против тебя нешуточное…

– А дело в том… – лицо Юрия исказила гримаса отчаяния. – Вот даже при смерти брата митрополит, случайно или злонамеренно подыгрывая темным силам вокруг престола, проклял нас Андреем у смертного одра брата-государя… А ведь у его сына Ивана никого кроме нас – дядей – из самых близких родственников нет…

– А меньшой брат Иванов Юрий – что не в счет? – почти выкрикнула Елена и удивилась своему крику.

Юрий Дмитровский даже не удостоил ее взглядом, словно заранее знал все наперед об этом слабоумном младенце, и продолжил:

– С легкой руки брата-государя Василия, слишком боящегося за престол, все его братья до сегодняшнего дня бездетны… Есть, правда, надежда, что скоро жена Андрея Старицкого разродится… Но все может закончится тем, что с преследованием проклятых митрополитом государевых братьев, у Ивана Васильевича скоро не будет дядей, потом со временем не станет вообще двоюродных братьев… а дальше, вообще никакой родни по мужской линии… И такое страшное положение пустоты у трона потомков великого князя Дмитрия Донского… все это, знаете, следствие чего?..

– Чего? – грянуло сразу несколько голосов в хоре старших опекунов.

– А следствие расправы государей московских над удельными князьями, начиная еще со времен победы нашего прадеда Василия Темного над Дмитрием Шемякой, изгнания Ивана Можайского…

– Эка, ты куда сиганул, брат… – пробурчал Шуйский-Немой.

– Вон, как ты все обернул, князь Юрий… – вторил Шуйскому Михаил Захарьин.

– Да, вот так, уважаемые… – хмыкнул себе в бороду Юрий Дмитровский. – Есть ведь еще более древнее проклятие над нашим прадедом Василием Темным и его потомками, о котором мне рассказал царевич Дмитрий. То проклятие, видать, посильнее того, что наложил на нас с Андреем Старицким митрополит Даниил… Проклятых ведь легче изводить… Не так ли, князья-бояре?..