Константин Стерликов - Кара Булганака. Роман

– Еще говорят, что русские много пьют, – усмехается Устрицкий, еще раз проверяя оружие, – эти вон хлещут побольше нашего! Еще и на службе…

– Пропагандистское мифотворчество! Нас всегда пытаются очернить, – заключает Светлосанов, – Всеми способами. Испокон веков. То в агрессии обвиняют, то в отсталости развития и грубости нравов… Так и ищут без устали, какой-нибудь изъян, чтобы увеличить его до невероятных размеров.

Так и создаются политические мифы как форма оружия.

С начала истории все зубы точат на нас! И все хотят нас уничтожить! Смысл и этого фашистского крестового похода – истребить всех, от мала до велика, извести все наше… Даже память о славянских, и других не «европейских» народах.

Вот эти вооруженные черные инфернальные машины и пашут здесь день и ночь… И будет это, пока Георгий Победоносец не пронзит окончательно западного темного и вероломного дракона! Изгонит Зло и Алчности из мира. А мы ему помогаем.

– Когда же вся эта битва закончится? – печально задумывается Гогитидзе, – Столько крови уже пролито…

– От нас зависит, – еще раз оглядывает окрестности Светлосанов, – что мы сможем, насколько нас хватит. Какой длинный фитиль наш окажется!

– Это что же мы, как свечи? – оборачивается Елкин, – Или запал бомбы горим?

– Получается так! – кивает Устрицкий, – Полыхаем, тлеем, взрываемся, светимся как солнце! Что-то меняем… И заканчиваемся!

– Все догорают… – грустно замечает Светлосанов, – Любая жизнь заканчивается! Странное все-таки место наш мир… Все приходят и уходят. Здесь никто надолго не остается. Как на вокзале…

– И смысл в том, как мы ее проживем, – вдохновенно произносит Гогитидзе, – и как себя покажем! Какую память о себе потомкам оставим.

– История она же дама капризная, – вдруг говорит Елкин, – кому памятник ставит, а кто во тьму забвения уходит навеки… Нас бы еще вспомнили, как мы тут по катакомбам ползали, да фашистскую сволочь били! А то ведь очень грустно будет, если мы тут падем, а о нас никто никогда не узнает… Битва то у нас здесь, небывалая разыгралась!

– Что за мысли такие? Чтоб наш народ и забыл? – изумляется Светлосанов, – Да такого, и быть не может… Мы всех героев Гражданской помним и чтим, как раньше богов почитали. И не только героев, но и просто участников. Я уж не знаю, герои мы или нет, но сражаемся достойно. И долг свой воинский перед Родиной и народом, исполняем исправно! Так что, я думаю, Булганак не забудут! Если что, мы сами своим детям рассказывать будем, как все было…

– Будущее поколение – это самое важное! – пылко произносит Гогитидзе, – Дети – это святое! Ради их будущего мы здесь и бьемся… Чтобы они жили без бед и печалей, и все у них было хорошо. Мы, на самом деле многое можем…

В темноте впереди раздается шорох, из-за опаленного кустарника подползает сержант Егоркин.

– Ну как там? – спрашивает Светлосанов.

– Все чисто! Можно идти, – докладывает Егоркин, – на ужин, к дьяволу! Пообломать рога фашистской нечисти, хвосты пообрезать, да подпалить черную махровую шкурку… Чтоб помчались в свою Баварию, сверкая копытами!

– Еще полить святой огненной водицей свиные морды этой фашистской погани! – добавляет Елкин, – Сейчас отхватят! Согласно культурной программе…

– Теперь относительно программы, – наставляет Светлосанов, – все делаем по намеченной схеме. Не увлекаемся! Если появится хоть намек на окружение – отходим.

Если почувствуете значительный перевес в бою – возвращаетесь! Наш козырь – маневренность. Врага надо бить на наших условиях и по нашим правилам! Отряд нужно сохранить… Это не первая и не последняя вылазка. Все ясно?

– Так точно! – откликается Устрицкий, – А если в какой-то группе сбой или что-то не так пошло? Остальным как действовать, идти на выручку?

– У каждой группы свои четкие задачи! – поясняет Светлосанов, – Хаоса не создаем. Если напоролись на серьезное препятствие, делаем все возможное, и в самом критическом случае, отходим на исходные позиции, то есть к каменоломням. Там наши товарищи из отряда прикрытия помогут. У всех – точка А и точка Б! Все, одна линия… Никаких зигзагов и петляний! Как поезд – вперед-назад. Немцев, понятно, гораздо больше нас, даже, несмотря на внезапность атаки. Если ввязнем в продолжительный бой, то никто не вернется! Лишние жертвы нам не нужны…

– Все будет нормально, – успокаивает Гогитидзе, – настой у всех серьезный. Каждый четко понимает, что необходимо делать. Я лично беседовал с личным составом. Все полны решимости в единодушном боевом порыве, как патроны в обойме…