М. Лютый - Вятичи

– Ты чего здесь расселся? Коровы без присмотра совсем! – закричал он на Векшу.

– А куда они уйдут? На лугу трава сочная, и её полно, река рядом – напьются, – нехотя ответил Векша.

– Отец сказал, чтобы ты весь скот гнал в град.

Векша встретился взглядом с Агапе и с вызовом произнёс:

– А что мне остальные жители града скажут, когда я их голодный скот обратно пригоню? Пусть пасутся. Тебе надо, – бери своих коров и гони в град.

– Ты чего не понял? Я говорю, что отец приказал…

– Да чего же ты так кричишь, Болерад? У Слободана научился? – возмутилась Агапе.

– А ты, Агапка, в мужицкие дела не лезь. Ишь, какая перечливая выросла.

– Моё имя Агапе.

– Да что ты говоришь! А для меня вы – Агапка да Ванька.

– Моего брата зовут Иоанн, что по ромейски означает обласканный Богом, а Агапе – означает любовь.

– Ха, ромейские! Напридумывают имён!.. Хороша семейка: колдун сухорукий да колдунья косоногая. А всё туда же – имена ромейские…

Иоанн вскочил на ноги и, бешено округлив глаза, закричал:

– Не сметь так говорить о моих родителях!

Вячеслав сидел и молчал, и только его глаза становились всё уже и уже. Но Болерад не обратил внимание на Иоанна и продолжил:

– Любовь по-ромейски!.. А ты до любви доросла? А может у тебя ноги кривые, как у мамаши твоей?

Болерад прутиком откинул подол сарафана у Агапе, оголив её ноги выше колен. Агапе ахнула и быстро укрыла опять подолом свои ноги.

– Странно, ноги как ноги, и даже ровные. И как только могли колдун со своей хромоногой колдуньей такую девку с красивыми ногами родить?

Иоанн нагнул голову, бросился к Болераду и с разбегу ударил его головой в живот. Тот согнулся от боли, а затем выпрямился и выхватил свой нож. Вячеслав вскочил на ноги, одной рукой схватил запястье с ножом Болерада, а ребром ладони другой ударил по руке, держащей нож, чуть ниже локтя. Нож упал на землю. Затем Вячеслав изо всей силы толкнул его в реку:

– Остынь маленько.

Брызги от упавшего в воду Болерада долетели даже до горящего костра, где зашипели на пылающих углях. У берега было не глубоко, но грязно-зелёная тина мешала Болераду быстро подняться. Наконец он встал и с бешеными глазами уставился на Вячеслава. Сфирько поднялся и встал рядом с братом:

– Чего смотришь? Забирай своих коров, да и уматывай отсюда. Раскричался здесь…

Вячеслав, насупив брови, добавил:

– Нож вынимай только против врагов. В следующий раз отниму и в реку брошу.

Вылезший на берег мокрый Болерад снял с себя лохмотья тины, подобрал свой нож и с угрозой произнёс:

– Ладно, ладно, всё вам припомнится. Вы ещё кровушкой умоетесь…

Вячеслав вскипел:

– Поговори у меня ещё!..

Сфирько положил ему на плечо свою тяжёлую руку и толкнул к костру:

– И ты охолонь!

Болерад вылил воду из своих сапог и, то и дело оглядываясь, побрёл к стаду.

Агапе встала:

– Пожалуй, и я пойду.

Млада вскочила на ноги:

– Я тоже с тобой. Давно я в граде не была.

– Возьмите свежей рыбы с собой, – предложил Станко. – Поменяете в граде на что-нибудь.

Станко выбрал несколько стерлядок, пару крупных лещей и положил их в корзину Агапе. Девочки, держа её с двух сторон, чтобы было легче нести, и поглядывая на Болерада, который никак не мог справиться с непослушными коровами, скрылись за кустами ивы, густо растущими по берегу.

– Заканчивайте греться, – Станко подошёл к костру. – Время не ждет. У костра рыбу не поймаешь.

Юноши начали подниматься от костра, но вдруг раздался крик:

– А-а-а!

От стада коров по направлению к реке сломя голову бежал Болерад, а за ним между коровами скакали три всадника, намериваясь его догнать. Болерад, ломая молодую поросль ивняка, с разбегу бултыхнулся в воду, и всадники, увидев стоящих на берегу детей, повернули коней в сторону костра.

– Степняки! – крикнул Сфирько, бросился к сложенному у костра оружию и схватил кинжал.

Житко воткнул один конец лука в землю и всем телом навалился на другой, натягивая тетиву, а затем выхватил стрелу и прицелился в приближающихся всадников, выискивая будущую жертву. Рядом встал Станко, выставив перед собой острое жало короткого копья. Путята выхватил из костра горящую с одного конца толстую ветвь и тоже присоединился к братьям. Иоанн достал из-под рубашки пращу, положил в неё увесистый камень и начал вращать пращу над головой. Векша со своим кнутом отбежал в сторону и пригнулся к самой земле, словно кошка перед броском на пичужку, неосторожно севшую на землю. И только Вячеслав на тяжёлых, ставших как камень ногах остался на месте и смотрел, как приближаются хазары.