Владимир Куницын - Личный враг князя Данилова

Железная дорога хоть и находилась метрах в семистах от Днепра, но повторяла в этом месте изгиб реки. Поезда снижали ход на повороте и дальше так же медленно ползли к станции Гусино.

– Если я правильно настроил прицел, то смогу снять часового, что едет на площадке последнего вагона.

– А стоит ли из-за одного солдата тревожить немцев? – возразил Лемешев.

– Кто подумает, что из этого леса стреляли? Будут искать в березняке на другом берегу.

– Как знать! Дистанция хоть и предельная, но случается, снайперы и с такой стреляют.

– А где мне еще винтовку испытать? Да и немцы могут не заметить, а на станции труп найдут – пусть потом ищут, где он пулю получил.

– Если наповал не убьешь, то боюсь, немец запомнит место. Или с площадки может упасть…

Но Луи уже не слушал. На магистрали в небольшом просвете зелени остановился грузовик. Солдаты посыпались с борта, направляясь к кустам справлять нужду. Многие закуривали.

– Предельная дистанция, говоришь?

Лемешев, сразу понявший мысль француза, припал к окулярам бинокля.

– Да ты что, Артист? Здесь же девятьсот пятьдесят метров!

– Это по карте. На глаз девятьсот восемьдесят, – то ли шутя, то ли серьезно отозвался тот, – какие самые уязвимые точки машины?

– Ну, колесо, бензобак. Если колесо, то заменят быстро, но сразу никуда не уедут. Если бензобак, то могут уехать, но недалеко. Зато чинить машину долго.

– Понятно.

Каранелли начал прицеливаться, но что-то не устроило его. Тогда он совсем поменял позу и стоял теперь на двух ветках, широко расставив ноги и опираясь спиной на ствол.

– Давай ремнями к стволу привяжу, а то, не ровен час, отдача столкнет – все ветки до комля срежешь ребрами.

– Вяжи! Только быстрее.

Каранелли уже входил в режим сосредоточенности перед выстрелом, когда и сердце почти останавливалось и дыхание практически исчезало.

Капрал Ланн делал последнюю затяжку, уже прозвучала команда садиться в машину. Свиста он не услышал, но негромкий металлический звук слегка задетого обода и резкое шипение воздуха, выходящего из покрышки, не оставляли сомнений – в колесо попала пуля.

– Ахтунг! – заорал капрал, падая на обочину в то самое место, которое он минуту назад обильно полил собственной мочой. Выдергивая винтовку из-за спины, он несколько секунд вглядывался в кусты на обочине. Дым от прилипшей к губе сигареты попал в глаз, и Ланн, оторвав ее, отбросил в сторону. Именно в эту секунду вторая пуля ударила в низ бензобака. Струя горючего, испаряясь на полуденной жаре, полилась на землю. Окурок, зацепившись за камень, выбросил сноп искр.

В бинокль Лемешев увидел, как вспыхнул факел около машины, а еще через пять секунд нагревшийся бензобак, из которого вытекло совсем немного топлива, взорвался, превращаясь в большой огненный шар, охватывающий машину.

– Ну что? Доволен испытаниями?

– Вполне. Молодцы пруссаки! И прицел, и патрон научились делать как следует.

– Тогда, может быть, стоит поспешить в лагерь?

Еще неделю спустя сходили на место боя, что состоялся за деревней Бежели. Трупы немцы похоронили, а обгорелый грузовик просто оттащили с дороги. Мотоцикл, спрятанный за несколько километров, не нашли. Теперь партизаны-офицеры могли вооружить целый взвод, жаль, что такового у них не имелось. Но Каранелли больше всего интересовали немецкие мундиры, спрятанные в коляске. Почти день пришлось потратить на стирку и штопку, но удалось привести их в нормальный вид. Лейтенантский оказался немного маловат французу. Он хотел примерить солдатский, но Лемешев настоял:

– Трое солдат вдалеке от своей части – это довольно подозрительно. А офицер и два солдата – за патруль сойдет. Даже если на мотоцикле. Так что терпи, Артист, найдем тебе одежду по размеру, дай только время.

Фашистов ни в одной деревне не обнаружилось. После гибели взвода целый батальон прошел по дороге до самого Днепра. Но никаких следов нападавших не нашли. Среди жителей – баб, детишек, да пары стариков – явно не просматривалось силы, способной полностью уничтожить усиленный мотопехотный взвод. На месте боя, кроме сгоревшей машины и мотоцикла, нашли несколько покореженных винтовок, да парабеллум в канаве.

Основной версией события стали считать, что взвод нарвался на выходящих из окружения русских. Отто фон Бридель, прибывший специально из Берлина, чтобы разобраться с необычными условиями пленения лейтенанта НКВД, по просьбе Гудериана ознакомился и с этим делом. Его заключение блистало умом и демонстрировало способность автора к самостоятельному нетривиальному мышлению. В бою не принимало участие большое подразделение русских. Следов противника практически не было, если не считать убитую лошадь. Очень мало стреляных гильз. Исчез мотоцикл, который не мог пройти ни через лес, ни по дорогам из-за многочисленных патрулей. И если оружие, конечно, могли взять с собой солдаты противника, то зачем им мотоцикл? Ответ напрашивался сам собой – использовать здесь. Эх, знал бы штандартенфюрер, на какое время ему придется забыть об уютном кабинете в Берлине, вряд ли стал бы так умничать.