Юрий Лубченков - Виват, Новороссия!

Турки воспользовались инициативой боевых действий, которая была им предоставлена. Их первая попытка прорваться на стыке расположения союзных армий была встречена контрударом Суворова и Кобурга при Фокшанах 21 июля 1789 года и закончилась крупным поражением турок.

11 сентября у реки Рымна Суворов во взаимодействии с Кобургом разгромил 90-тысячную армию великого визиря, имея под своим началом около 24 тысяч человек, из которых только 7042 человека были русскими, остальные же – части принца Кобурга.

Победа при Рымнике – крупнейшая после Кагула победа над турецкой армией в полевом сражении за время обеих войн с Османской империей второй половины XVIII века, могущая иметь стратегическое значение, – осталась неиспользованной. Потемкин после Рымника не начал общего наступления, обещавшего быстрое окончание войны; турки получили возможность оправиться, и война затянулась еще более чем на полтора года.

Следующая кампания – 1790 года – началась при весьма неблагоприятной для России внешнеполитической обстановке. Шла война со Швецией, сложилась угроза нападения Пруссии, Англия занимала крайне враждебную России позицию. В связи с этим пришлось оттянуть значительную часть русских сил с Дунайского театра военных действий, перейдя здесь к обороне. Турки, в свою очередь, держались также оборонительно, рассредоточив войска полевой армии по дунайским крепостям. Австрийцы, действовавшие в начале кампании крайне неохотно, в июле под давлением Пруссии вообще прекратили военные действия, а в сентябре заключили с Портой перемирие и начали вести мирные переговоры. Однако в августе 1790 года между Россией и Швецией был заключен выгодный русским мир, обнаружился и некоторый позитивный элемент во взаимоотношениях с Пруссией.

Все это, вместе взятое, дало возможность русскому командованию начать в конце сентября активные военные действия.

А 11 декабря Суворов взял считавшуюся неприступной крепость Измаил, что и решило фактически исход войны…

– Скорее Дунай остановится в своем течении и небо упадет на землю, чем сдастся Измаил! – так ответил один из измаильских пашей, приближенный коменданта крепости сераскира Мегмет Айдозле, выражая волю своего господина. Ответил русскому офицеру, привезшему от Суворова предложение о сдаче.

Офицер в точности запомнил ответ и передал его по начальству – отсюда и пошло данное выражение гулять по подлунному миру в качестве яркого примера тщетности достижения невыполнимого и – одновременно – как свидетельство опасности переоценки собственных своих сил.

Паша не подозревал, насколько глубоки и в то же время уязвимы его слова. Но вскоре узнал. В числе первых, кто объяснил сие желающим слушать, был секунд-майор Леонтий Яковлевич Неклюдов.

Точная дата рождения ярославского дворянина Неклюдова не известна – где-то между 30—40-ми годами XVIII столетия. Наверняка знают лишь то, что уже 1 марта 1766 года он поступил в службу капралом в Азовский пехотный полк, а позднее – при создании егерских частей – в 1-й егерский батальон подполковника Фабрициана.

К тому времени Неклюдов – уже унтер-офицер. Новый, 1770 год для него начался удачно, – прямо 1 января его за боевые отличия производят в прапорщики. Но и еще несколько следующих лет он, будучи уже офицером, живет одной жизнью с солдатами, ничем не отличаясь от них – продолжает делить с ними артельную пищу и спать на соломе.

В «румянцевскую» русско-турецкую войну Неклюдов дерется с противником при Рябой Могиле, Ларге, Кагуле, участвует во взятии Измаила, Калии, Браилова, Журжи, сражается при Козлуджи – уже в чине ротмистра. Словом, во всех основных событиях войны он – непременный участник. Потом был Крым.

С началом следующей войны с Портой – «потемкинской» – он снова на театре военных действий. Начальство и служба бросали его с одного места на другое. И в 1790 году секунд-майор Неклюдов оказался под Измаилом – немного раньше, чем туда прибыл Суворов.

Крепость Измаил нынче уже была не та, что брал Неклюдов: ее укрепили. Теперь это было сооружение, построенное по последнему слову европейской военной мысли французскими инженерами: прямоугольный треугольник, вписанный в окружность длиною десять верст и гипотенузой, обращенной к величественному голубому Дунаю. Катеты треугольника образовывали шестиверстный главный вал вышиною от трех до четырех сажен, перед которым был еще дополнительно вырыт широкий и глубокий ров. Крепость защищал тридцатипятитысячный гарнизон, подкрепленный 250 орудиями.