Рустам Рустамов - Падение. Том 1

– Дядя сказал, что отсюда поедет в Тбилиси, к молодой тете Ромы Николайшвили, погостит у нее несколько дней, а затем поедет в Сухуми, к другой тете.

При этом хитро посмотрел на Бегелури. Тот хотел было возмутиться, но Роман Николайшвили смеясь успокоил его:

– Перестань, если не хочешь услышать чего-нибудь еще веселее.

Тот действительно успокоился и уже смеялся громче всех. Взрыв смеха охватил весь зал, не смеялись только те, кто не слышал, о чем шла речь, в том числе Зордан и Алик: каждый из них думал о своем, Алик – о Сирануш и поэтому ничего не слышал, а Зордан – от высокомерия и ненависти к азербайджанцам и к тем, кто общался, смелся и радовался с ними.

Наконец ведущий всем на радость объявил об успешном и плодотворном завершении мероприятия, поздравил всех и пригласил на вечер, начало которого было назначено на семнадцать часов в большом банкетном зале. Все ринулись к выходу, как далекие от воспитанности и более близкие к нахальству старшеклассники на урок физкультуры. У выхода образовалась толкотня. Все работали локтями кто как мог и не понимали, что еще больше задерживают самих себя, но видно было, что эта потасовка организована искусственно: просто искала себе выход энергия, накопленная за эти дни, никто не обижался, все толкались и смеялись. Старшее поколение сидело на местах, смотрело за молодыми и, улыбаясь друг другу, что-то обсуждало или, скорее, вспоминало себя в их возрасте.

Когда все оказались на улице, Геродот предложил узкому кругу (тем, которые в первый день ходили в ресторан), пойти так же, как и в первый день, в ресторан, а не со всеми в банкетный зал. Вся компания поддержала идею, и к ним присоединились Роман Николайшвили, Валерий Бегелури и еще несколько человек из азербайджанцев, в том числе и две очаровательные дамы – Текмине Ниязбейли и Умай Санылы. То, что не было с ними Сирануш, расстраивало всех, особенно Алика.

Вечером в условленное время все уже собрались у ресторана «Арарат». Геродот держал в руках какую-то небольшую упаковку. Все дружно прошли в малый зал ресторана. Как и в первый день, столы были сдвинуты и богато накрыты. Видно было, что организацией занимался Геродот, потому что первым зашел в зал и сразу же к нему подошел работник ресторана (видимо, старший над официантами) и что-то ему тихо сказал, в ответ Геродот улыбнулся и кивнул головой. Все расселись за столы. Хотя зал и назывался малым, но был довольно просторный, и даже оставались свободные места. Вечер (потому вечер, что все были с ясной головой и незатуманенными мозгами) открыл Геродот. Попросил всех только об одном – не скатываться в яму политики, посидеть, повеселиться, поговорить, рассказать что-то познавательное другим. Он по характеру был немногословным, и вскоре стали слышны позвякивания ножей вилок и бокалов. Не будем во всей красе и подробностях описывать, как протекала эта, как бы мягче выразиться, интеллигентная пьянка. Вечер шел своим ходом, кто-то говорил, кто-то перебивал кого-то – одним словом, все как обычно.

Произносили разные тосты; наконец дали слово неугомонному Бегелури. Он степенно поднялся, говорил медленно, с выделением каждого слова. Произнес тост за матерей и всех женщин и в конце неожиданно для всех попросил Умай рассказать о себе, почему ее так называли, и что означает ее имя. Роман ответил ему, что Умай – главная героиня поэмы Самеда Вургуна. Бегелури строго посмотрел на него и сказал:

– Ты что, думаешь, я не знаю, да? Я спрашиваю, что означает это слово и почему ее так назвали.

Тут встал писатель Сабироглу и коротко рассказал следующее (Умай, как только пошел о ней разговор, сидела опустив голову):

– Наша Умай-ханум – дочь известного поэта Гаджибека Санылы, который был репрессирован в 1938 году. Обвинили его в пантюркизме. Умай родилась через три месяца после его ареста. Перед арестом он попросил жену, если родится девочка, называть Умай, а если мальчик – Атилла. Родилась наша принцесса Умай. Древние тюрки исповедовали тенгирианство. «Умай» есть «Божья матерь». От этой веры берут начало религии иудаизм, христианство и ислам, и даже учение буддизма.

Геродот внимательно слушал и смотрел на Сабироглу, во взгляде чувствовалось, что тема ему знакома.

– Слушай, а почему ты так разделяешь – вера, религия, учение? – спросил он.

Сабироглу посмотрел на Геродота, улыбнулся и сказал:

– Не думаю, что ты не знаешь или не понимаешь, что я этим хочу сказать. Ну что же, с твоего позволения я пойду в обратном порядке. Учение – это система взглядов одного конкретного человека. Оно формируется в результате переосмысления в собственном сознании событий и явлений, происходивших и происходящих в окружающем мире. Человек, выработав свои взгляды, делает их достоянием общества, но при этом никому их не навязывает. Однако несмотря на то, что учение никому не навязывается, оно может превратиться в страшное оружие, если завладеет умами фанатичных людей. Завладев умами людей, учение может перерасти в религию. В отличие от учения, религия базируется на вере, но при этом остается земной. Отличительная особенность религии в том, что она насильственным путем навязывается людям и, более того, оправдывает физическое уничтожение своих противников. Что касается веры, то она есть нечто небесное, к нему человек приходит сам. Такой верой была вера в Бога небесного Тенгири. Эта была вера древних алтайских тюрков.