Рустам Рустамов - Падение. Том 1

Зордан в ответ улыбнулся и незаметно кивнул головой в знак согласия. Алик же был в своем мире и вовсе не заметил их кивки и ужимки.

– С 1918 по 1920 год мы с командармом воевали, можно сказать, везде, по всему Закавказью. Начали из Нахичевани, прошлись по Зангезуру, Каракоюнлу, Геокча, Казах, Гянджа, Карабах Борчалы, Шамахы, Губа. Помешали нам большевики, так бы мы добились своего. Сначала они нас поддерживали, помогали всем: оружием, продовольствием и всем необходимым для войны, – а потом помешали. Оккупировали в 1920-м их, потом нас, а потом и Грузию. Теперь нужно создавать такую же ситуацию и не упускать возможность захвата, точнее, освобождения новых территорий. В последние годы я работал в тех местах, где воевал в молодости. Многих, против которых я воевал, знал лично. Эх! Столько воды утекло с тех славных лет. Если сегодня начнется такая же война, я готов взять под свое командование такой же батальон и вести его. Я знаю вход в каждый дом в тех краях. Все эти годы, что я работал там, был вхож во все дома. У этих азербайджанцев наивность и доверчивость граничит с глупостью. Правда, они не знали, что я тогда воевал против них, даже если и знали бы, ничего не изменилось: очень отходчивы, все быстро забывают и еще быстрее прощают. Об этом я не распространялся, сидя в их компании, слушал их беседы и в душе смеялся над ними. Они мне рассказывали, что большинство погибших в этот период армян были уничтожены своими же по приказу Андроника, будто я этого не знал, и при этом очень грубо обзывали командарма. От них же я узнал более точно, при каких обстоятельствах и кто ранил меня тогда в ногу. Если тогда знал бы точную картину, продолжил бы преследование и истребил бы всех. Да… Очень жаль, что не знал. Они меня приглашали в свой дом и угощали самым лучшим, чем могли, и считали, что я их друг.

В этот момент Зордан и Алик поняли, что Мелкон разговаривает будто с самим собой, словно не замечая их присутствия. Зордан исподлобья посмотрел на Алика, и тот понял, что не стоит перебивать дядю, скоро сам «вернется».

– Я в последние годы работал в Алтычайском отделении Дилижанского управления лесничества. Знаете, я ведь там многим помогал обустраиваться. Помогал тем, что давал лесоматериалы для строительства домов. Не нравилось мне одно: стали возвращаться те, кого выселяли в 48–50-м годах. Такую политику нужно остановить. Последним, кому я помогал, был тоже возвращенец, но более того – мы воевали друг против друга. Свое ранение в ногу получил, когда преследовал их, и это был мой последний бой.

Здесь Зордан все-таки осмелился и спросил:

– Дядя Мелкон, а почему вы помогали им, да тем более последнему, с которым воевали?

На что Мелкон спокойно ответил:

– Ничего, пусть строятся, все равно нам достанется, мы же их выселим снова, и на этот раз безвозвратно; что касается последнего, то я знал весь его род, они потеряли столько, что не сравнить ни с чем. Я же сказал, пусть строится тоже, не жалко. Жаль только одного – он не увидит очередного изгнания их из тех земель, и я, наверное, не увижу. Знаешь, Зорик, больше жалею, что тот не увидит этого дня, нежели я. Да, не увижу этого дня, но нисколько не сомневаюсь, что этот день наступит. Ох… С каким удовольствием я снова преследовал бы их в тех горах. Знаешь еще о чем жалею? О том, что из семьи предателя Арменака, как выяснилось позже, мы тогда не всех покарали. Младший сын был у него еще, сейчас живет в Тутуджуре. Известен как огру – вор Ильяс, и как ты думаешь, с кем он дружит? Как и предатель-отец, с алтычаевцами, особенно с моим последним «знакомым». Такие друзья – не разлей вода. Говорят, в тюрьме сидели вместе. Ведь тогда о нашем плане им сообщил как раз Арменак, жил он тогда в Мартуни, когда я узнал о его предательстве, отправил туда Юзбашяна с несколькими бойцами. Юзбашян не справился, оставил в живых этого гаденыша, и тот ходил потом везде, трезвонил, что его семью уничтожили армянские бойцы, а не турки. Командарм был недоволен, Юзбашяна передали военному суду, и тот получил по заслугам. Знаешь, Зорик, эту тактику придумал командарм, оправдывает себя безотказно. Покараешь своих предателей и показываешь на врага, а потом можно и нужно поплакать по «невинно убиенным».

Мелкон чем больше рассказывал, тем больше волновался. Несмотря на это, не терял нити разговора. Алик удивлялся цепкости его памяти. Далее он продолжил:

– Нам важно не только изгнание из Армении азербайджанцев, но также воссоединение Карабаха и Армении. К сожалению, я не увижу возрожденную Великую Армению. Эта задача возлагается на вас, дети мои.