Лупп хранил зубы Николая в потайном месте, не раз оказывался в лапах у злодеев, которые подозревали, что он знает, где находятся выпавшие клыки чудотворца. Его и пытали, и золотом старались подкупить, но ничего не добились. Будучи уже глубоким стариком, брат Лупп дал зубы брату Акакию на хранение, а тот перед смертью мне с наказом увезти их в дальние края и спрятать в надёжном месте. Так я очутился здесь, на диком острове. Я жив – и это доказательство великой силы чудотворных клыков. Без них я бы давно умер от голода и холода в вашем королевстве.
– Как же они тебе помогают?
– В морозы я ношу на шее этот мешочек с зубами, они меня полностью согревают. Когда проголодаюсь, кладу один клык под язык, и тут же мой желудок наполняется кашей и пирогом. Если есть силы, сам добываю пищу, чтобы святого лишний раз не беспокоить, у него ведь и без меня дел хватает. Так что не злоупотребляю. Ловлю и копчу себе рыбку. Грибочки жарю. Тон артон имон тон эпиусион дос имин симерон! [9] Хлеб наш насущный даждь нам днесь! (Греч.)
Видите, сударь, какой я плотный? Это всё зубы святителя Николая. Вот вам тридцать три горошины, будьте здоровы, не простужайтесь.
– Что это ты пробормотал?
– Это слова молитвы. Я с вами говорю на вашем языке, а молюсь на своём родном.
– Кто разрешил тебе неправильно молиться?
– Это язык Николая Чудотворца.
– Не нужен мне его язык. Подавай-ка зубы! [10] Такой каламбур на шведском языке невозможен. (Прим. автора.)
Горбатый Фома отнял у целителя мешочек с мощами и шариками и довольный отправился домой спасать Медведицу.
Руна пятая
Фома исцеляет карельскую ткачиху
С клыками святителя крестоносец спешно грёб к Упсале. Погода стояла прекрасная, был полный штиль, парус безвольно висел: «Словно хозяйство архиепископа» – вертелось в фомушкиной голове, и он мотал ею, отгоняя бесовское наваждение. Обходя подводные камни, ладья скользила вдоль шхер по тихой воде. Чайки, защищая свои гнёзда, налетали на Горбатого и норовили клюнуть в макушку. Было жарко – то ли от палящего солнца, то ли от зубов Николая, которые хранились под рубахой в мешочке среди слипшихся восковых шариков.
Рыцарь думал о пещерном рисунке. Кто эти горбуны – воин и однорогий зверь? Имеют ли они отношение к нему, крестоносцу Фоме?
Фома стал горбатым примерно в то время, когда на его щеках и подбородке стали пробиваться редкие волосины. Вдруг его позвоночник поехал куда-то в сторону и начал странно перекручиваться. Спина ныла, каждое движение причиняло страдание. Долгое время Фома провёл в постели. К двадцати годам его горб прекратил увеличиваться и будто окаменел. Боль перестала терзать Фому – то ли сама по себе утихла, то ли он научился её не замечать. Природа наградила его исключительным ростом: имея согбенную спину, он был на голову выше других.
Из семейных легенд Фома знал, что горб – наследственный: от сотворения мира он время от времени выскакивал на спине какого-нибудь предка. У бабушки вырос горб, когда она была уже старая и нянчила внучка Фомушку. После работы на огороде всё её тело болело. «Кол в спине! Кол в спине!» – вопила она вечером, но на следующий день всё равно ползла на клумбы и грядки, хотя смысла в этом никакого не было: во-первых, овощи на рынке продавались совсем недорого, во-вторых, в доме имелась прислуга. Но бабушка упрямо сама пропалывала садовую землянику, ухаживала за цветами, подвязывала горох, прореживала укроп, редиску, таскала вёдра с навозной жижей. Ей необходимо было возиться с землёй. Земля отбирала у бабушки силы физические, но при этом давала мощь духовную. Бабушка имела непростой характер, крутой нрав и большое сердце. Карельская ткачиха была чем-то на неё похожа.
Фома решил, что пещерный, красным намалёванный горбун – такой важный, вооружённый – вполне мог быть его древним дедушкой. Правда, смущал гигантский отросток и не нравились бесовские знаки – все эти таинственные колёса и переплетённые дразнящие языки.
«Неужели я смог заглянуть в прошлое и увидеть моего прародителя? Во что он верил? К чему стремился? Где он сейчас? Имею ли я право за него помолиться? – думал Фома. – Он был вождём, его почитали и боялись. Защищал своё племя и ненавидел чужаков. Прекрасно владел мечом, а ещё знал заговоры разные и колдовские зелья. Посылал врагам страшные проклятия. Был способен парой слов разрушить целую деревню. Поклонялся дьяволу – одноглазому бродяге-пьянице – и множеству мелких бесов. Приносил им кровавые жертвы: ловил всех этих человечков, резал им глотки и развешивал на ёлке. Что ж, и я так делаю – но во имя чего? Во имя Святой Церкви. Дедушка ничего не знал о христианской любви и всепрощении, поэтому сейчас, конечно же, варится в котле. Господи, избави нас от адского огня и приведи в рай все души!»
Читать дальше