Дэн Шерман - Любивший Мату Хари

— Какому?

— Как сократить Рудольфа Шпанглера до его истинного размера? Видите ли, Чарльз, каждый может погореть. Это просто вопрос времени и техники. И все мы знаем, что у Рудольфа Шпанглера есть одна, по крайней мере, очевидная слабость, не так ли?

Данбар пожал плечами, ожидая упоминания имени Зелле.

— Да, думаю, знаем.

— Кроме того, он фанатик, а люди подобного сорта почти всегда рано или поздно совершают ошибки.

Принимая во внимание вечера с Саузерлендом и дни с другими во флигеле в Ричмонде, легко представить, что Данбар отвлёкся от мыслей о Зелле. Кроме того, в этом секретном мире есть нечто почти сексуальное, нечто завораживающее. Какая-то странная смесь ужаса и тайны. Возможно, это магия самих секретов. Как бы то ни было, Данбар потом будет утверждать, что Зелле не была реальным фактором в его жизни, что она просто образ из сна, сна, в котором он видел, как она возвращается к нему или медленно исчезает, словно яйцо ласточки, сминаемое в руке.

Её имя всплыло ещё только один раз в том первом году — небрежное упоминание за обеденным столом в Найтсбридже. Очевидно, кто-то видел, как она давала представление за границей, а кто-то читал о ней в газетах. Её описывали — необычайно очаровательная женщина, но точно не леди. Данбар хранил молчание и ждал, пока тема беседы не изменится. Всё же сколь бы долгое время ни проходило, от неё нельзя было освободиться; она могла скрываться годами, но всегда приходил день, когда у тебя не было иного выбора, как только столкнуться с нею.

Тот день пришёл. Серый апрельский вторник 1913 года. Данбар прибыл во флигель рано и обнаружил, что Саузерленд ждёт его на лестнице. Они сошли в сад, унылое место — растрёпанная полоска газона размером с лоскуток и несколько заморённых кустов.

Вступления не было.

— Это о той женщине, — сказал Саузерленд. — Боюсь, она опять оказалась со Шпанглером.

Они сидели на скамье под решёткой для вьющихся растений. Отсюда были видны красные кирпичи и больше почти ничего. Из окна над ними доносились звуки пишущих машинок.

— Конечно, никаких подтверждений, — добавил Саузерленд, — но я думаю, мы не можем игнорировать и слухи. Это произошло в Мадриде около восьми дней тому назад. Кажется, она давала там представление и Шпанглер подошёл к ней в вестибюле «Рида». С тех пор их видели в городе повсюду вместе.

Какое-то мгновение Данбар не мог понять, почему он ничего не чувствует, как деревянный чурбан или гранитная глыба. Ничего.

— Естественно, вы будете говорить с директором, но сначала, я думаю, мне стоит объяснить вам некоторые вещи, неофициально.

— Она с нами играть не будет, — наконец сказал Данбар. — Несмотря ни на какие предложения, она не из тех, кто любит играть... по крайней мере не за деньги или что-либо ещё.

— О, думаю, я знаю о её скромных возможностях.

— Лучшее, что мы можем сделать, — наблюдать.

— Верно. Она поможет нам держать Шпанглера на виду.

— Но она не будет лёгкой целью. Её жизнь, как правило, беспорядочна. Я имею в виду, что бывают дни, когда она не покидает постели.

Скамья была холодной, её перекладины впивались стальными шипами на морозе. Солнце казалось на небе бледным диском. Такое ощущение, будто я всегда сидел здесь, подумал Данбар. Словно я всегда сидел здесь, ожидая того, что я слышу сейчас.

— Я предложил Каммингсу, чтобы вы, Чарльз, занимались координацией. У нас много людей, которые могли бы помочь в этой области, но мне бы хотелось, чтобы заправляли вы. Вы на самом деле знаете эту женщину, не так ли? Знаете её действия, её привычки, её чёртов распорядок жизни. В любом случае, я думаю, вы сделаете чертовски хорошую работу.

— Но до какого предела?

— Что ж, если Руди Шпанглер влюбился, — он вытянул руку, и в жесте его промелькнула насмешливая симпатия, — не думаете ли вы, что будет только лучше, если нам придётся помочь ему?

Данбар опустил глаза. Можно представить, подумал он, и обратную реакцию.

— Как мне начать?

— Медленно, осторожно. И смотрите, не попадётся ли кто-нибудь, кто стоит рядом.

— Простите?

— Агенты Шпанглера, хлеб и масло его западной сети.

— А что с моими нынешними обязанностями?

— О, я думаю, Алленби очистит ваш стол.

— А мой начальник?

— Теперь вы работаете прямо на Четвёртый этаж, не так ли?

Вначале досье Данбара на Мату Хари состояло только из восемнадцати страниц — извлечения из сообщений, собранных агентами в Мадриде, и в первую очередь касающиеся её романтической связи со Шпанглером.