Виктория Балашова - Конец эпохи Тюдоров

А в нашей семье установился траур. Маленькие дети скрашивали горе, но заменить милого Уолтера не могли. Роберт злился. Он старался поменьше появляться у мамы, стараясь лишь регулярно отправлять ей деньги на содержание своего внебрачного сына. Моя жизнь, как и жизнь Роберта, по большей части проходила в Лондоне. В столице двор веселился, одинаково быстро забывая героев и проигравших. Одним из любимых развлечений стал театр. Актеров часто приглашали в замки, а то и сами придворные разыгрывали спектакли на специально по такому случаю сколоченных сценах.

К лету Лондон опустел. Собрав детей, я отправилась к матери. У Роберта тоже не было другого выхода, как покинуть город – в столицу пришла чума. Длинные вереницы повозок и карет скапливались у выезда из Лондона. Дома стояли заколоченные. На лицах людей отпечатался ужас и страх.

Беременная уже четвертым ребенком, я желала одного: быстрее выбраться из заполонившей все дороги толпы. Я понимала, мне повезло, потому что мне есть куда ехать. Людям победнее приходилось просто покидать свои дома, отправляясь куда глаза глядят. Я отказалась ехать с Робертом. Он следовал за королевой, и их кортеж медленно двигался в сторону одного из северных замков. Я тоже направлялась севернее, но до мамы добираться было куда ближе. Четвертая беременность давалась мне с большим трудом, чем предыдущие. То ли от жары, неожиданно наступившей в июне, то ли от постоянной тряски, которая сопровождала наше перемещение по плохой, раздолбанной дороге.

– Рада тебя видеть, Пенелопа! – когда мы наконец-то въехали во двор маминого дома, она выбежала нам навстречу с прытью молодой девушки.

Летиции исполнилось пятьдесят два. С годами она стала еще больше напоминать королеву. В их родстве можно было не сомневаться. Я подумывала: а не правда ли то, что нашу бабушку сестра Анны Болейн родила от Генриха Восьмого, отца Елизаветы? Эти слухи возникали время от времени при дворе, когда кто-нибудь вспоминал о существовании Летиции Нолис.

Елизавета тоже не производила впечатление старушки. Ее почти шестьдесят становились заметны вблизи. Толстый слой пудры, парик не украшали королеву. Маме удалось сохранить свои волосы и пудрилась она куда меньше. Брак с Кристофером тоже пошел ей на пользу. У мужа был легкий характер. При этом он славился мужеством и надежностью. Долги графа Лейстера по-прежнему висели тяжким грузом на маминых плечах, но при помощи Кристофера груз все-таки становился полегче.

В отличие от королевы мама не ездила верхом и не ходила подолгу пешком. Она предпочитала проводить время, читая или занимаясь с сыном Роберта. Жизнь мама вела замкнутую, редко выезжая в гости и еще реже принимая у себя. Самыми частыми гостями для Летиции оставались я, Дороти и дети.

– И опять беременна! – продолжались мамины восклицания. – Твой муж не дает себе отдыха!

– Скорее он не дает отдыха мне. – Я вздохнула, погладив чуть округлившийся живот. – Ну ничего. Каждый служит королеве как может. Я рожаю англичан.

Мама заулыбалась.

– А Роберт не приедет?

– Он сопровождает королеву. Она его то приближает, то удаляет от себя. После Франции, я думала, Роберту больше не быть любимым фаворитом Ее Величества. Но он забросал Елизавету письмами со стихотворениями в ее честь и был прощен.

– Тем не менее Роберту следует быть осторожнее. – Мама всегда ощущала угрозу сыну, которая якобы исходила от Елизаветы.

Предчувствия, опять нехорошие предчувствия…

В сентябре сэр Джон Норрис снова поехал во Францию, в Бретань. Естественно, Роберт рвался туда же, но на сей раз приказ Елизаветы звучал однозначно. Брату повелевали остаться в Лондоне.

– Ее Величество считает, если она меня ввела в состав Тайного Совета, то остановила, таким образом, мой порыв искать воинской славы, – жаловался Роберт. – Сидеть на заседаниях среди напыщенных членов Тайного Совета не по мне! Они не соглашаются ни с одним моим предложением. Смотрят, насмехаясь!

И в самом деле, молодых фаворитов королевы недолюбливали. Точнее, давним советникам не нравилось, если они лезли в политику, их порывы пытались остановить, решения считали непродуманными. Лишь один молодой человек пользовался уважением членов Тайного Совета и самой Елизаветы – сын лорда Берли. Молодой Сесил не отличался красотой, зато с умом у него все было в порядке. Прекрасное образование тут полностью сочеталось с природными качествами Сесила в дополнение к унаследованным от отца. Лорд Берли не пытался скрывать: он готовит сына занять свое место ближайшего советчика королевы.