Виктория Балашова - Конец эпохи Тюдоров

Ни одной из нас не хотелось ехать в Лондон, хотя Дороти звала в гости. Она писала нам про нового короля Якова, прибывшего на коронацию из Шотландии. Короновали его двадцать пятого июля. До этого он не переезжал в Лондон из-за очередной вспышки чумы. Став королем Англии, Яков сразу же реабилитировал Роберта и его друзей. Тех же, кто являлся врагами Роберта, арестовали. И только Сесил сохранил свободу, жизнь и власть. Благодаря своим письмам в Шотландию и оказанию помощи в восхождении на престол он заслужил у Якова доверие и избежал наказания.

Дороти снова разрешили появляться при дворе. Новый король приглашал ко двору и меня. Мы стали считаться сестрами героя, который дальновидно поддерживал Якова еще до смерти королевы. Нюансы той истории были позабыты.

– Поезжай, – напутствовала меня мама. – Приезжает Чарльз. Ты пожелаешь его увидеть. Я остаюсь здесь. Мне давно уже не хочется появляться при дворе. Я отвыкла от этой полной лжи и зависти жизни. А ты поезжай. Судьба дает нам второй шанс. Я рада, что Роберт более не является врагом Англии и изменником. Следует воспользоваться благоприятным случаем. Вот и сына Роберта восстановили в правах, вернули титулы и передали наследство.

Да, судьба проявила к нам благосклонность. Но Роберта было не вернуть. История с кольцом продолжала меня изводить. Наверное, действительно, лучшим выходом был отъезд в Лондон, где кипела жизнь новых подданных короля и его жены. Они устраивали спектакли, которые ставили сами. В отличие от королевы Елизаветы, жена Якова предпочитала сочинять пьесы и разыгрывать их с помощью приближенных, а не актеров. Балы следовали один за другим. Приезжали гости из других стран. Я решилась ехать. Прошлое следовало потихоньку оставить позади.

Чарльзу удалось заключить выгодное для Англии перемирие: известия пришли сразу после смерти королевы. Она их получить не успела. Так или иначе, а миссия Чарльза была выполнена, и он собирался возвращаться в Англию.

Муж со мной не общался, и, имея лишь одного советчика, маму, я собрала детей и отправилась в Лондон.

Летний зной растекался по городу, заставляя пожалеть об отъезде из зеленого рая маминого поместья. Горькие воспоминания нахлынули с новой силой. Оставалось набраться терпения и ждать приезда Чарльза. Его отсутствие оказалось слишком долгим. Без его советов, рассуждений, без наших постоянных бесед я чувствовала себя неуютно и одиноко. Расставание стало для меня тяжким испытанием. Я молилась за Чарльза, просила Господа сохранить ему жизнь и вернуть скорее мне обратно. Ирландия виделась страной, в которую нельзя отправлять близких людей, страной, населенной жестокими людьми, не знавшими милосердия и сострадания. Я как-то не задумывалась над тем, что сами англичане вынудили ирландцев бороться за свободу. Потом мне Чарльз скажет: «Несправедливая война!»

Я увлеклась описанием происходившего после смерти королевы. А нас еще ждет вторая история. Меня всегда удивляла сильная привязанность Елизаветы к Роберту. У нее было множество фаворитов. Когда умер граф Лейстер, их стало куда больше крутиться возле королевы. Но вот ее привязанность к Роберту могла сравниться лишь с любовью к самому графу. Почему если королева любила Лейстера, то не способна была бы так же сильно полюбить и Роберта? Уверена, по-настоящему любят один раз в жизни. Да, я снова про Филиппа Сидни. Как бы ни любила потом Чарльза, то первое чувство не забыть и не сравнить ни с чем.

Дело не только в этом. Королева постоянно прощала Роберту прегрешения, которые не прощала другим. Его неудачные вояжи, проигранные сражения, не приносящие прибыли предприятия огорчали Елизавету, но в итоге Роберту даровалось прощение. На что-то королева и вовсе просто закрывала глаза: в последние годы Роберт, бывало, частенько оскорблял ее, не утруждая себя поиском вежливых фраз.

А смерть Роберта и подавно стала для Елизаветы ударом, оправиться от которого королеве так и не удалось. Она редко отправляла на казнь близких ей людей, предпочитая в качестве наказания держать их некоторое время в Тауэре. В случае с Робертом пришлось пойти на поводу у его недругов. Да и поведение графа Эссекса, конечно, не отличалось благоразумием. Если бы лорд Берли, близкий друг и главный советчик Елизаветы, был жив, то скорее всего ему бы удалось примирить стороны. Он бы не дал Роберту наделать глупостей, а королеве не посоветовал бы отправлять его на казнь.