Александр Чаковский - Это было в Ленинграде. У нас уже утро

— Японец? — недоуменно спросил Доронин.

«Может быть, Ваня?» — мелькнуло у него в голове. Вместе с переводчиком он подошёл к сидевшим на берегу японцам. Из полукруга тотчас выдвинулся маленький человек, в зелёной, военного образца куртке. У него было длинное, костлявое лицо, чуть поблёскивали очки.

«Где я видел этого типа?» — подумал Доронин, а японец уже говорил что-то переводчику.

— Его зовут Сато, — объяснил переводчик. — Вы приходили к нему за консультацией по рыбным делам. Просит узнать: не ошибается ли он?

— Не ошибается, — буркнул Доронин.

— Он хочет перед возвращением на родину засвидетельствовать вам своё почтение. Жену и сына он уже отправил, а теперь закончил все дела и уезжает сам…

— Ну и скатертью дорога, — прервал переводчика Доронин, — передайте ему, что мне некогда.

Но Сато уже опять что-то говорил.

— Он хочет выразить своё восхищение теми преобразованиями, которые вы тут произвели, — снова обратился к Доронину переводчик, — вся эта рыбная индустрия производит на него, старого рыбака, сына моря, как он выражается, неизгладимое впечатление…

— Он не старый рыбак, а старый эксплуататор рыбаков, — возразил Доронин. — И не сын моря, а… в другом месте я бы сказал ему, чей он сын. Это, разумеется, не переводите. И… устройте так, чтобы я мог уйти. Честное слово, мне некогда.

Переводчик понимающе кивнул головой и обратился к японцу.

— Вот и все, — через минуту сказал он Доронину.

— Нет, ещё не все, — на чистейшем русском языке произнёс Сато.

Доронин опешил. Он почувствовал себя, как сказочный мальчик, к которому внезапно обратилась жаба. Но пожалуй, ещё больше поразило его то, что переводчик не выказал никаких признаков удивления.

На лице Сато заиграла обычная безмятежная улыбка.

— Я не могу отказать себе в удовольствии, — любезным тоном начал он, — поговорить с вами на прощанье без помощи переводчика. Всё это время я усиленно изучал ваш язык… Общение с русскими…

— Вы хотите сказать, — спросил уже овладевший собой Доронин, — что изучили язык за эти месяцы?

— О, японцы — народ чрезвычайно способный к языкам! — ответил Сато.

Лицо его неожиданно преобразилось. Улыбка исчезла. Глаза чуть сощурились.

— Я хочу ещё раз выразить своё восхищение всем тем, что вижу сейчас на берегу, — сказал он тоном, отнюдь не выражавшим восхищения. — Но если нам придётся вернуться на этот остров, все это, к сожалению, придётся сломать.

Доронин не верил своим ушам.

— Да, — продолжал Сато, явно любуясь впечатлением, которое произвели его слова. — Содержать все это слишком дорого для нас. Мы не настолько богаты…

— Послушайте… вы… — сжимая кулаки, начал Доронин. — Что вы тут бредите? Это вы говорите о возвращении?… Вы… — Он задохнулся от бешенства. — Слушайте, господин Сато, как видите, мы великодушны. Вы долго торчали на нашей территории, скрывали, что знаете русский язык, а мы всё-таки отправляем вас на родину. Но я предупреждаю вас…

— Вы напрасно волнуетесь, — неожиданно прервал его молчавший всё время переводчик. — Господин Сато нам отлично известен. Мы давным-давно знали, что он владеет русским языком. Все мысли и поступки господина Сато нам тоже хорошо известны.

Доронин громко рассмеялся.

— Ну как, господин Сато, — обернулся он к японцу, — что вы на это скажете?

Но Сато уже не было. Только откуда-то из-за расположившихся полукругом японцев выглядывало его побледневшее длинное лицо.

На рейде показался рефрижератор. Он медленно шёл возле берега, огромный, белый, нарядный, точно пассажирский пароход, только что вернувшийся из очередного рейса Батуми — Одесса.

Его догонял другой пароход, почти такой же большой и нарядный. Доронин знал, что этот пароход принадлежал рыбному главку, направлялся на Курилы и зашёл сюда за тарными материалами для курильских рыбаков. Одно за другим подходили к пирсу суда рыболовецких колхозов, наполненные рыбой.

«Совсем оживлённо стало на нашем рейде», — удовлетворённо подумал Доронин.

Не думая больше о Сато, он простился с переводчиком и зашагал к берегу. Навстречу ему шёл капитан рефрижератора, свежий, в белоснежном морском кителе, совсем под стать своему пароходу.

Увидев его, Доронин вздохнул с облегчением. У него было такое чувство, будто он выбрался из тёмного склепа.

— Что вы там возите? Медикаменты? — весело крикнул он капитану. — Или, может, у вас экскурсионный корабль?

— Рыба любит чистоту, — ответил капитан, прикладывая руку к козырьку своей белой фуражки. — Вон смотрите. — Он махнул в сторону чёрного японского парохода, стоявшего на рейде. — Сейчас людей повезёт, а через неделю — рыбу. Потом снова людей. Я этот гроб часто встречаю…