Дмитрий Агалаков - Боги войны

– Да как же это?! – вопросил Иван Юрьев. – Пресветлый боярин! – воскликнул он в сторону Годунова. – Ногайцы по всей Волге лютуют! Тысячами русских людей в полон уводят! Мужиков вырезают, баб насильничают! Детей, как щенят, топят! Злодеи! – Соловей погрозил пальцем в сторону Учмура, который, сам ещё не понимая, что происходит, растирал запястья. – Его, хана Уруса, изверги и сейчас земли русские разоряют! Царь нам, казакам, так и велел передать: увидите ногайцев – бейте нещадно! – Слушая его, Хасим-бек посмеивался, а вельможи бледнели от речей казака. – А тот говорил и говорил: – Так вот, били мы их и будем бить! Око за око же! Сколько мы их, нерусей, на переправах порезали! А царь нам за то пороху давал, разве не так? А добро их половину себе взяли, а половину царю-батюшке привезли! Всё честь по чести! В чём же наша вина? Бояре?! Ведь всегда, когда наши казаки языков с Волги али с Дону или Днепра в Москву доставляли, нас царь-батюшка ещё и одаривал! Разве нет?!

Лучше бы он этого не говорил! Даже придворным стало жаль лихого казака Ивана Юрьева, потому что не могли они не восхититься знатными схватками на Волге, стратегическими планами удалых казаков, когда хозяева русских окраин побивали целые армии степняков и часто без больших собственных потерь.

– Славный же был денёк! – в гневе и отчаянии выкрикнул Иван Юрьев. – Шестьсот голов положили! Всегда бы так все русские били ногайцев да крымцев, и прочую сволочь – давно бы уже извели всех супостатов!

Мёртвая тишина наступила после его слов в посольских палатах.

– Задачку ты нам задал, казачок, – запустил пятерню в бороду Борис Годунов. – Так запросто и не решить её. Тут совет нужен, точно, Богдаша?

– Точно, – кивнул Бельский. – Мудрый совет.

– А такой совет только один человек может дать, – предположил Годунов.

– Только один на всем белом свете, – поддакнул Бельский.

– Жди, – кивнул Годунов.

– А чего ждать-то будем? – упавшим голосом спросил Соловей. – А, пресветлый боярин?

– Судьбы, Ваня, жди, – со знанием дела ответил старший вельможа. – Ты ведь её и на Волге ждёшь, когда на стругах добычу караулишь, и в поле на коне, и в лесу, в засаде. А теперь в палатах кремлёвских жди…

И оба вельможи удалились из залы в дальние двери, которые вели в царские палаты. Иван Юрьев встретил взгляд Хасим-бека.

– Что глядишь, нехристь? – спросил казак.

– Жди, казачок, жди, – кивнул в ответ ногайский посол.

Вот когда Иван Юрьев пожалел, что не все ногайские головы срезали они с товарищами в те славные и кровавые дни на Волге, не всех басурман покрошили!..

Прошло с четверть часа, когда двери распахнулись, и в чёрном проёме появился страшный обликом человек – высокий и худой, высохший и лицом, и фигурой. Царь! Он запахнул парчовый халат на нижнем белье. Уже давно он был страшен лицом. Все пороки, все душевные недуги вылезли наружу. Резкие вертикальные морщины разрезали лицо, заострился крючкообразный нос, глаза прожигали всё, на что устремлялся взгляд изболевшегося душой владыки. Козлиная борода хвостом торчала вперёд. Кто ведёт дьявольскую жизнь, тот рано или поздно становится похож на дьявола.

Все разом поклонились. Мурза Учмур поклонился с особым почтением. Долго простояли в поклоне. И вновь подняли глаза на царя. За спиной Иоанна уже стояли верные слуги его – Борис Годунов и Богдан Бельский.

– Где тот супостат, кто ногайского посла Хасим-бека обидел? – спросил глухим голосом Иоанн Грозный. Сказал и уставился на казака. – Ты тот самый разбойник, стало быть?..

У Ивана Юрьева сердце залилось холодом. Так смотрел царь, точно уже приговор ему вынес.

– Так не забижали мы его… – пролепетал Соловей.

Вельможи вышли из-за спины царя.

– Как это не забижали? – спросил, стоя у правого царского плеча, Борис Годунов. – А людишек его кто на переправе вырезал? Не вы ли, казачки?

– Мы, но ведь так всегда было: они – нас, мы – их…

А царь с перекошенным лицом и змеевидной бородой так и сверлил глазами казака.

– И недавно это ты с прочими казаками-разбойниками на переправах волжских братьев наших ногайцев резал? – царь кивнул на мурзу Учмура, уже осмелевшего. – Вот этого мальчонку несмышлёного, как скотину, к нам приволок! (Учмур трепетал, но уже понимал, чья сторона верх берёт!) Мурзу! Почти князя! Ты, простой казак! Мужик! Вор! А?!

Иван Юрьев даже отступил: страшен был царь в недовольстве своём!..

– А не вам ли, казачкам, мы говорили, что посольство трогать нельзя? – спросил стоявший по левую от царя руку Богдан Бельский.