Валентин Костылев: Иван Грозный. Том II. Книга 2. Море (части 2-3). Книга 3. Невская твердыня

Вечером в доме Чохова состоялась веселая пирушка. Пили. Пели. Плясали. Впрочем, этим дело не кончилось: в разгар веселья Андреем был сделан намек, что-де «мы скоро совсем стариками станем, а наши детки — Митька да Наташа — должны продолжать наш род. Не так ли?» Против этого ни с чьей стороны возражений не последовало. Начало доброму делу было положено.

Балтийское море величаво колышется, посеребренное бледной улыбкой холодного восхода… Небо синее, прозрачное — осень склонилась над водной пустыней…

Двадцать кораблей, оставив Санкт-Петербург, вышли из устья Невы, распустив белоснежные паруса… Впереди «Ингерманландия» и «Полтава», построенные по чертежам царя Петра Алексеевича и под его наблюдением… Русский флот гордился «Ингерманландией». Сам царь писал: «„Ингерманланд“ — на парусах зело изрядный, так что лучше его нет, и только не отстают от него братья его, а приемыши все позади». «Приемышами» царь называл корабли, приобретенные за границей.

Большой, грузный, слегка сутулясь, царь Петр стоит на носовой части палубы «Ингерманландии», пристально в подзорную трубу вглядываясь в морские дали. На лице его выражение горделивого торжества. Ведь на этом море он хозяин теперь такой же, как и другие короли… И никто не осмелится помешать ему плавать по Балтийскому морю.

На палубе около него адмирал Апраксин, капитаны Ипат Муханов, Иван и Наум Сенявины.

Обернувшись к ним, Петр Алексеевич сказал с хитрой улыбкой:

— Достохвальныя памяти царь Иван Васильевич мудрый был государь. Не бездельно писал он шведскому Эрику через новгородского наместника, что море будет нашим… Шведский король имел в ту пору счастье по обычаю, нередкому в воинских случаях, отнять у нас Нарву, но Русь не столь добра, чтобы уступать свое чужеземцам.

— То было с древних времен, ваше величество, наши государи крепко держали свою землю, — почтительно произнес Апраксин.

— Самим Богом так указано, — стукнул ладонью по эфесу шпаги Петр. — Посредством оружия Всевышний помог нам возвратить большую часть дедовского наследства, неправильно похищенного у нас… Не отдадим его!.. Будем владыками моря… Умножением флота обеспечим торговлю. Пристани на море останутся навсегда за Россией; они изначала ей и принадлежали… Они необходимы для государства, ибо через сии артерии может здравее и прибыльнее сердце государственное быть. И наша твердыня невская крепче станет.

Корабли с распущенными парусами шли ровными рядами позади государева судна.

Когда проплывали мимо острова Котлин у оконечности Невской дельты, Петр и Апраксин навели подзорные трубы на крепость Кроншлот [51] Кронштадт. . Грозно высился Кроншлот и вся линия крепостных укреплений с Ивановской батареей, защищавшей военный городок от неприятеля с сухого пути. Кроншлот еще строился. Только что начинали возводить самый передовой, самый отдаленный от города укрепленный пункт — Александршанец. По-хозяйски осматривал Петр кроншлотские сооружения.

«Содержать сию цитадель с Божией помощью, если случится, хотя до последнего человека», — гласили слова царского наказа коменданту крепости.

Царь подозвал к себе вице-канцлера Шафирова и, хлопнув его по плечу, спросил:

— А ну-ка, Петруха, помянул ли ты в своей книжице о премимории [52] Письмо, отношение. шведского короля Густава королеве английской Елисабет, чтоб в Нарву никто не плавал?!

— Помянул, ваше пресветлейшее величество!..

— Блаженной памяти дед наш Иван Васильевич, однако, всех на ноги поднял в ту пору. Всех королей от его Нарвы как огнем охватило!.. Отняли они ее, а мы вновь ее взяли! Царь Иван дорогу нам показал… Вечная слава ему!

— А королева Елисабет такой ответ дала… — начал Шафиров.

— Апраксин, слушай… — обернулся царь с улыбкой к адмиралу. — Слушай!

— Слушаю, ваше величество!

— Королева написала Густаву королю, что я-де своим подданным свободу плавания, куда они захотят, запретить не могу…

Царь и окружавшие его офицеры рассмеялись. Шафиров продолжал:

— Да, государь, прежние времена не суть равны нынешним… Шведы тогда о нас не так рассуждали и за слепых почитали… О том правдиво сказано в истории одного заморского историка. Русский народ в превеликом почете у сего историка…

Петр нахмурился, вздохнул.

— Не токмо шведы, но и другие отдаленные народы. Всегда они имели ревность и ненависть к народу российскому, желая содержать его в древнем неискусстве, особливо в воинских и морских делах…