Исмаил Акаев - Серебреник. Исторический роман в трех частях

Саид подошел к «Волге», и после ритуального приветствия он и незнакомец сели в машину. Разговор длился для ожидающих очень долго, хотя на самом деле не прошло и двадцати минут. По окончании разговора Саид вышел из машины, а вместе с ним уже двое сотрудников КГБ, один из которых, старший по званию, был русский. В советские времена все высшие должности во всех силовых структурах республики занимали русские, и любое задание, которое выполнял чеченец сотрудник спецслужб, всегда контролировал русский.

Вышедшие из «Волги» распрощались с Саидом, сели обратно в машину и уехали. Саид вернулся к процессии, и после того как старшие спросили его о разговоре с непрошеными гостями, он объяснил, с чем пожаловали представители спецслужб. Появление их в таком месте ни для кого не было неожиданностью. Хотя большей частью такой визит заканчивался просто беседой, как в этот раз, они подчас вносили немало неприятных и непредсказуемых корректив в регламент подобного процесса. В рамках объявленной партией борьбы с институтом кровной мести каждый случай кровной вражды между многочисленными чеченскими родами был известен КГБ. И эта организация делала все возможное, чтобы искоренить институт кровной мести в чеченском обществе.

Целью сегодняшнего визита являлась прежде всего демонстрация силы и вездесущности Комитета как всезнающего и всесильного органа, мимо которого ничего не проходит незамеченным. Действительно, в советские времена это была мощная организация, сети которой охватывали в стране каждый город, каждое село, даже каждый мелкий хутор. Их агенты были повсюду, даже на хуторе, где жил Заурбек со своей семьей.

Для населения Чечено-Ингушетии это было неизбежное зло, к которому они если не привыкли, то притерпелись. Еще сравнительно недавно, каких-то шестьдесят-семьдесят лет назад, тайное сотрудничество с властью и доносы воспринимались в чеченском обществе как позор. Замеченный в доносительстве человек и вся его семья подвергались широкому порицанию и навсегда изгонялись из села без права на прощение. Наглядный тому пример – семья Боршиговых из Харачоя, которая была изгнана за предательство знаменитого абрека Зелимхана Харачоевского. По сегодняшний день ни один из потомков этой семьи не имеет возможности посетить свои родные края. Дружба с этой семьей считалась и считается делом позорным, достойным порицания.

Если в период антиколониальных войн «благородная работа» тайного агента могла привести к огромному ущербу и смерти не только одного человека, но и целого села, то ныне донос на человека, попавшегося на краже стога совхозного сена или имевшего неосторожность критиковать советский строй, приводил лишь к двум-трем годам тюремного заключения. Разумеется, факт доноса являлся предметом широкого разбирательства, и если доносчик становился известным, то родственники пострадавшего от его навета пытались отомстить ему. Каждый старался жить в рамках закона, годы лишений привели людей к мысли, что бороться с советской властью им не с руки (сил мало), а посему лучше жить с нею в мире и согласии, тем более, что, несмотря на свои очевидные изъяны, советский строй для простого человека был не так уж и плох.

Узнав о том, что Саид не только сын кровника, но и работник МВД, к тому же в офицерском звании, да и ко всему прочему коммунист, сотрудники КГБ стали критиковать его за участие в подобном мероприятии. Они напомнили об установках партии по этому вопросу и предупредили, что о его прямом участии в противоправном действии, противоречащем государственным идеям и строю, станет известно по месту его работы и партийному руководству республики, а также пригрозили силой разогнать собравшихся. Саид объяснил им, что сегодня ставится окончательная точка над конфликтом, отголосок которого витал над двумя родами более четверти века. К тому же, сегодняшнее примирение имеет воспитательный характер для молодежи и для всего чеченского общества, и поэтому, даже с точки зрения установок партии, должно рассматриваться как полезное.

Саиду пришлось проявить максимум дипломатии в беседе с представителями спецслужб. Он согласился с ними в том, что подобного рода мероприятие является пережитком прошлого, но при этом смог убедить их в его полезности, учитывая его миротворческий характер. Саид отметил, что советская система исполнения наказаний не совершенна, так как большинство отбывших срок в тюрьмах совершает преступление повторно, однако история не знает случая, чтобы человек, прощенный по адату за убийство, совершил бы не только повторное убийство, но и, в подавляющем большинстве, даже какое-нибудь мелкое преступление. Таким образом, статистика говорит все же в пользу адата. Но, конечно же, в социалистическом обществе, несмотря на кажущиеся преимущества адата, пережиткам прошлого не должно быть места. На этой оптимистичной ноте их беседа завершилась.