Виктория Гостроверхова - История родной женщины

Ну вот они и приехали. В место, где не будет ужаса войны, но и счастья тоже не будет. Нина это предчувствовала. И готовила себя ко всему. Чтобы пережить, не сломаться и сберечь дочь. На пороге маленького крепенького домика появилась сгорбленная старушка и, щурясь, деловито поставила руки в бока.

Нина не узнала Дуню. Что с ней стало? Алкоголь? Или, может быть, болезнь?

Хоть недуг женщину и подкосил физически, но внутри не сломал и не исправил. А лишь наоборот, ужесточил.

– А-а-а… Приехали, нахлебнички! – как баба Яга прохрипела она Нине вместо приветствия. – Ну что, заработали деньхи-то?

– Дуня, ну как так можно! – возмутился ее муж, Василий. Женщина потрясла головой и спряталась дома, в темноте.

– Не обращай на нее внимания, это она не со зла, – пытаясь улыбнуться, обратился Василий к снохе.

Та тоже попыталась улыбнуться, сдерживая фразу, которая крутилась в голове: «Да я уже привыкла к ее копии…» Но говорить, конечно же, не стала. Она действительно приехала сюда нахлебником. Еще и почти с двумя детьми. И нужно быть реалистом, смирить свою гордость и благодарить за это. Кому в войну легко?

– Проходите, располагайтесь и будьте как дома, – открывая занавески и освещая скудное убранство жилища, произнес Василий.

«Ага, будешь тут как дома…» – подумала про себя женщина. В хате была только одна комната, которая вмещала в себя: печку в центре, стол, лавку-палати, большую деревянную кровать и дубовый шкаф. Нина посмотрела на печку с надеждой, что им с дочерью разрешат спать там, за занавеской, в тепле, как в крошечной крепости. Но это оказалось ночлегом «бабы Яги». Слуга, который официально занимал должность мужа, спал почти около ног Яги, на полатях. А большую кровать предоставили для Нины и Маши. Это оказалось вполне неплохим вариантом.

Свекровь приготовила скромный, даже по меркам войны, обед – мелкую вареную картошку в мундире. Скудное угощение было насыпано в общий алюминиевый тазик и стояло посередине стола. Больше никакой посуды на нем не было.

Семья молча села обедать. Начинал есть по традиции глава семейства. Он хмуро взял из миски горсть картофелин и положил перед собой на стол. Потом жадно протянула руки его жена, наложив перед собой целую горку, словно боясь, что Нина ее объест. Нина скромно взяла три картофелины и начала их чистить, чувствуя сверлящий взгляд хозяйки. Видимо, она хотела, чтобы нежеланная гостья подавилась и умерла в первый же день. Но не тут-то было. С трудом осилив несколько картофелин, Нина встала, поблагодарила за еду и вышла из-за стола, присев на лавку с ребенком.

– Ты не думай, что удаца просидеть на нашей шее всю войну! – пробурчала бабулька себе под нос.

– А я и не собираюсь, – спокойно ответила Нина, укачивая девочку. – Работать пойду, в колхоз… Вы же меня возьмете, дядь Вась? – она посмотрела на свекра с надеждой и мольбой.

– Куда же тебе работать-то, с пузом! Вы что, бабы, рехнулись? – сердито посмотрел он на жену.

– И цто, пузо? А хто ей виноват?! Нашла время пузатица! Ниче, не развалица!

– И действительно, не развалюсь… – спокойно подтвердила Нина. Бабка вспыхнула от злости и негодования. – Буду осторожно, по силам… Я женщина сильная, крепкая, справлюсь… – утешала и уговаривала она то ли себя, то ли свекра. Тот печально вздохнул и с жалостью произнес:

– Хорошо, я подыщу что-нибудь полегче. Оно и то лучше будет, чем с этой каргой весь день дома сидеть! – сказал Василий с усмешкой в голосе.

Это был далеко не первый раз, когда он так называл жену. Но та никак не реагировала. Что сказать, сорок лет вместе живут, чему удивляться?

– Ну, полно вам! – смутилась Нина.

– Ладно, я пойду на работу, а то меня потеряют! Не воюйте здесь без меня! – с тревогой и просьбой в голосе произнес Василий.

– А можно я с вами? – взмолила Нина.

– Не стоит. Отдохни в первый день, выспись… – по-доброму отмахнулся он. – Вам нужно пока притереться, уверен, вы найдете общий язык… – женщины невольно усмехнулись.

Как только мужчина удалился, нависло тяжелое молчание. Спустя тяготейшие минуты, Нина сотрясла воздух, словно электрическим разрядом:

– Ладно, пойду прогуляюсь по лесу с Машей, немного подышим… – и схватив дочку, почти выбежала на улицу. Ей в лицо хлынули лучи живительного солнца. Нина им так обрадовалась, словно была заключена на многие годы в подземелье и наконец-то вышла на свободу.

Женщина тосковала по соснам. Она была счастлива находиться в родном селе! Нина очень любила лес и надеялась набраться в нем немного сил и успокоиться. Среди сосен было прохладно и спокойно. Радостно щебетали птички, дул тихий ветерок. Лес был светлым и гостеприимным: прямо за домами Нина наткнулась на полянку с крупной спелой ягодой. Она села на мягкую траву, посадила дочку рядом с собой и начала с удовольствием есть, чувствуя, как каждая клеточка ее организма наполняется теплом, солнцем и витаминами. Дочка в этот момент с интересом трогала своими ручками травку и листики. На них налетел целый рой кровопийц. Нина с Машей еще немного побродили по лесу, отбиваясь от комаров сорванной березовой веточкой. А потом Нина пошла в гости к своей маме Маше, в честь которой, по согласию мужа, дочку и назвала.