Равиль Садыков - Русская императрица Анна Иоанновна и Оренбургская экспедиция. Роман

– Странные дела творятся на свете, – сказал Аиткул.

Он провёл ладонью по длинной изогнутой шее лошади.

– Бесхозные кобылицы свободно разгуливают по степи.

Лошадь повернула голову и, испуганно тараща свои большие глаза, посмотрела на Аиткула.

– Тру-у, тру-у, – проговорил Аиткул и потрепал кобылицу по гриве.

Сорвав с земли пучок зелёной травы, он протянул его лошади в знак примирения. Лошадь осторожно своими большими и мягкими губами взяла траву и стала жевать.

– Хяйбят, хяйбят 21 21 Һәйбәт ( башк. ) – хороший. , – проговорил несколько раз Аиткул, потрепав лошадиную гриву.

Она фыркнула и потрясла головой.

На обратном пути Сагит спросил у отца, что он намерен делать с кобылицей.

– Аллах сам решает, как нам следует поступать, – сказал Аиткул.

Время шло, а хозяин кобылицы так и не объявлялся, хотя новость о ней быстро разнеслась по ближайшим стойбищам. К Аиткулу стали приезжать соседи и даже люди из дальних стойбищ, чтобы посмотреть на невиданную в здешних краях лошадь. Они цокали языком, удивлённо качали головой, но никто из них так и не сказал Аиткулу, что это его лошадь или он знает, кто её хозяин.

– Что ж, – решил Аиткул, – значит, сам Всевышний послал нам её.

Со временем Аиткул заметил, что кобыла ведёт себя как-то странно: она не отвечает на ухаживания жеребца, всякий раз отходя от него в сторону, когда он приближается к ней. Осмотрев её, он понял, что кобылица готовится стать матерью.

Теперь Аиткул решил, что разумнее будет отделить её от остального табуна.

– Хорошо, – сказала Гуляйза.

Но, посмотрев на мужа, она поняла, что не это сейчас беспокоит Аиткула, но не решалась спросить его.

Он сидел опустив голову и о чём-то напряжённо размышлял. Всё это время Гуляйза хлопотала у очага и исподволь наблюдала за мужем.

– Я встретил в степи нашего соседа Худайберды, возвращающегося из Уфы. Он рассказал, будто прибыльщики требуют больше ясака. Мы и так им отдаём слишком большую долю, а ещё мурзы 22 22 Аристократическая знать ( башк. ). , старшины 23 23 Главы больших объединений. и тарханы 24 24 Военная знать ( башк. ). , все они тоже хотят получить свою долю. Скоро в степи не останется ни одного табуна и ни одного табунщика. Ак-батша хочет отобрать у нас наши табуны, – сказал Аиткул.

Гуляйза сокрушённо покачала головой.

– Может, нам лучше уйти в дальние степи, к Яику, куда они не смогут добраться? – спросила она у мужа.

– Сегодня в степи везде неспокойно, не так, как было в прежние времена.

Аиткул знал, что новое известие о налогах вызовет среди башкир недовольство и приведёт к новым беспорядкам и смуте, как это уже бывало в прежние годы, и степь снова наполнится топотом копыт боевых коней, и земля окропится кровью.

Он хотел было ещё что-то сказать, но в это самое время, откинув полог, на пороге тирмэ показался мальчик-подросток – их сын Зиянгир. На вид Зиянгиру было около двенадцати лет. Круглолицый, с крупными веснушками по всему лицу, с оттопыренными ушами, которые из-за короткой стрижки, казалось, топорщились ещё больше. Как и отец, он был одет в длиннополый стёганый халат – сапан, подпоясанный длинным кушаком. В одной руке он держал такую же, как и у отца, шапку, а в другой у него была короткая плётка – камсы. Обут он был в ката 25 25 Разновидность обуви ( башк. ). – традиционную кожаную обувь без голенищ, которую носили башкиры. Одежда на Зиянгире была явно ему великовата, наверняка она досталась по наследству от старших мужчин семьи, причём шапка, когда он надел её на голову, постоянно съезжала на глаза и он время от времени поправлял её.

Вслед за братом, поднырнув ему под руку, выбежала девочка лет пяти – дочь Аиткула и Гуляйзы. Быстро и проворно подбежав к матери, она ухватилась одной рукой за подол её платья и стала молча наблюдать за тем, чем занимаются её отец и брат.

Зиянгир деловито заткнул плётку за пояс и, подойдя к настилу, так же, как и отец, получил из рук матери чашку свежего, парного молока.

– Атай 26 26 Отец ( башк. ). , – сказал Зиянгир, осушив чашу, – рыжий мерин вчера захромал.

Вечером, ведя лошадей к водопою, Зиянгир заметил, что конь Аиткула прихрамывает на переднюю ногу. Он посмотрел ногу и увидел: у коня сбилась подкова.

Аиткул недовольно покачал головой. По его лицу было видно, что эта новость его огорчила.

– Нужно будет отвести коня к хромому Токтару, чтобы он подковал его, – сказал Аиткул и, помолчав, добавил: – Тогда оседлай серую кобылу.