Дара Преображенская - Оно-но-Комати

– Так ты и есть та самая Оно-но Комати? – спросила меня звезда притона.

Я кивнула.

Она усмехнулась:

– Держись от меня подальше и не путайся под ногами, иначе мой пёс загрызёт тебя или нанесёт на твоё тело безобразные увечья, и госпожа вышвырнет тебя на улицу.

– Почему ты так меня ненавидишь? – спросила я.

– Потому что госпожа стала более благосклонной к тебе и осыпает тебя подарками, которые раньше доставались мне.

– Возьми мои подарки, они не нужны мне.

Мэзуми с презрением взглянула на меня.

– Мне тоже, потому что они побывали в твоих руках.

Однажды мне показали двух девушек, изуродованных собакой Мэзуми за то, что они танцевали перед господином из Киото вместо неё. Из жалости их оставили при притоне выполнять самую грязную работу. Но несмотря на это я не боялась Мэзуми, потому что понимала, она была так же несчастна, как и я.

Больше всего мне нравились занятия с г-ном Такуси – учителем поэзии. Говорили, г-н Такуси был поэтом при старом импраторе Дзюна, а после его смерти новый двор уже больше не нуждался в его услугах. Пенсия была настолько мала, что пожилому Такуси пришлось давать частные уроки поэзии, путешествуя из одного городка в другой и перебиваясь случайными заработками.

Такуси уже был к тому времени немолодым человеком, он вёл себя с достоинством, и этим вызывал к себе уважение.

– Женщины, пишущие стихи, обычно несчастны,– сказал он мне на первом занятии.

– Почему?

– Потому что их страдающая душа жаждет нечто большего, что есть в этом мире.

– Прочтите мне Ваши стихи, – попросил он.

Когда я декламировала, Такуси слушал меня, закрыв глаза, словно, мысленно погружался в те миры, о которых шла речь. Я заметила слёзы в его глазах, остановилась и ещё раз посмотрела на своего учителя.

– Вам плохо, г-н? Может быть, сегодня мы отложим наше занятие? Не беспокойтесь, г-жа всё равно оплатит Вам этот урок.

– Беги отсюда, девочка – едва слышно произнёс мой учитель.

Сначала мне показалось, что эти слова прозвучали внутри моего ума, слишком необычны они были, однако, взглянув на Такуси, я поняла, что учитель был очень взволнован.

– Почему Вы так говорите, г-н?

– Многие девушки были загублены здесь, хотя они могли бы стать хорошими жёнами и матерями, но они предпочли славу и мимолётные почести. Ты другая, в тебе чувствуется какая-то прекрасная независимость, и твои стихи побуждают душу и сердце откликаться на них. Каждая строка прожита тобою.

Я велела служанке принести нам чая и оставить нас.

Когда мы остались наедине, никем не обеспокоенные, я рассказала Такуси свою печальную историю. Он слушал меня, так же, закрыв глаза, затем, когда я закончила, произнёс:

– Я помогу Вам бежать, только скажите. В этом маленьком городке у меня найдутся влиятельные друзья.

– Нет, г-жа Наоми не так глупа, как Вы думаете, г-н. Она всё предусмотрела, чтобы задержать меня здесь надолго. Вот почему мои стихи полны такой печали – я не властна над судьбой, и это очень удручает меня.

Г-н Такуси вздохнул:

– Вы правы, человек – игрушка для богов; кому-то выпадает счастье, кому-то – боль. Однажды Вы станете знаменитой и не только в Японии, но и за пределами Китая.

– Но я хочу счастья и для себя, и для моих сестёр, – сказала я.

Г-н Такуси ничего не ответил, казалось, он был погружен в свой собственный внутренний мир и не замечал ничего, что происходило снаружи в мире внешнем. Странные существа, эти поэты, они всегда такие непредсказуемые, и никто не знает, что произойдёт с ними в следующее мгновенье.

Я слегка коснулась его плеча, а когда он открыл глаза, то показала ему портрет великой Сапфо, подаренный мне жрецом Акайо.

– Я хочу услышать стихи, потому что я о ней ничего не знаю.

Его взгляд, направленный на меня, бы очень удивлённым.

– Вы знаете великую поэтессу Сапфо? – спросил г-н Такуси.

– Я услышала это имя не так давно, однако я ничего о ней не знаю.

– О ней до сих пор ничего доподлинно неизвестно, лишь одни мифы и легенды. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, о таких людях всегда ходили легенды. Известно, что мать Сапфо звали Клеида, у неё была дочь и три брата. Никто не понимал эту страдающую душу, она была сослана на остров Сицилию.

– Как она умерла? – спросила я.

– Из-за неразделённой любви она бросилась со скалы, но……

Видя мою удручённость, г-н Такуси произнёс:

– Но я думаю, это – лишь красивая история, сочинённая о ней. Сначала её клеймили, затем почитали.