Игорь Генералов - Святослав (Железная заря)

Именно авторитетная власть императора распространялась только в Константинополе, в провинциях же признавали только силу, справедливо считая, что все блага, созданные трудом их, питают разжиревшую наглую столицу. Род Фок знали в Каппадокии хорошо, у них здесь были свои наделы, потому к Варде начали стекаться люди. Сначала те, кто был лучше всех знаком с семьёй убитого императора, потом местные вельможи, приводя с собою челядь. Варда щедро сыпал золотом, но ещё щедрее обещал. Так ему удалось склонить к себе богатого землевладельца Симеона Ампела, пользующегося всеобщим уважением у народа, мужа, могучего телом и богатого умом. Находили приют всякая рвань и ухорезы, которых в иное время с удовольствием вешали на деревья вдоль дорог в назидание другим. Из Кесарии разлетались по фемам гонцы с посланиями. Ораторы красноречиво напоминали людям об изверге, сидящем на престоле, о богатствах, которые ждут их в городе Константина. Народ заражался всеобщим настроем, мужики прощались с родными, брали снедной припас и оружие, уходили к Варде.

Из Каппадокии бежали ставленники Иоанна, кто не бежал, того вышвырнули, не забыв раздеть до нитки. Кесария давно уже не вмещала всех желающих участвовать в мятеже, и сотни шатров развернулись за стенами города, не считая многочисленных возов, на которых и под которыми дневали и ночевали бедняки. Сметя силы и поняв, что обратной дороги нет, Варда Фока провозгласил себя императором, «надел пурпурную обувь» — как скажет позже летописец. Когда его соотечественники насмерть бились с росами, новый император вторгся в Азию, силой принуждая непокорных стать на свою сторону, предавая огню и мечу целые города.

Быть правителем — быть вожаком в стае, давшего слабину изгрызут тот час же. С высокого трона хорошо видно лица вельмож, их головы церемонно склоняются перед императором. Завтра эти люди сдадут его Варде, будут льстить ему, сменив хищный блеск в глазах на смирение. Он знал, о чём они говорят, знал, что они думают. Потому что сам был когда-то таким и так же ждал ошибки Никифора, чтобы добить раненого льва.

Империя, как кожа, брошенная в огонь, плавилась и сворачивалась по краям. Патрикий Пётр оставил империю без войска. Нет, ещё были бессмертные — личная комонная закованная в латы рать базилевса, ещё были катафракты, ещё можно было набрать гоплитов. И ещё был преданный Варда Склир, так умело разбивший росов. С росами воевать было сейчас ни к чему, да и нечем. Впрочем, Святослав тоже был достаточно потрёпан, чтобы идти на Константинополь. Нужен временный мир. Ну и не просто мир, росов необходимо любыми путями выдавить из Фракии, золотом, посулами — неважно чем. В первую голову он расправится с этим недоноском Фокой. Опять же: как? Сказывали, что мятежный дука [85] Дука — наместник дуката (особой административной единицы на окраине империи); начальник большого города, имевший права и власть правителя провинции. собрал огромное войско. Временами хотелось выть от накатывавшего отчаяния и злости.

Пока послы договаривались со Святославом о мире, Цимисхий, дабы выиграть время, забрасывал Фоку посланиями с увещеваниями прекратить истреблять своих сограждан. Варда отмалчивался. Одновременно в ещё подвластных базилевсу волостях хватали сторонников дуки. Первым схватили отца Варды и брата Никифора, куропалата Льва, что некогда заработал на спекуляциях хлебом в голодные времена. Варда нарочно не втягивал отца в мятеж, дабы в будущем ему не причинили вреда, и Лев спокойно отсиживался на острове Лесбос, куда его сослали. На всякий случай его вместе с сыном Никифором (который всё же помогал брату) приговорили к смерти. Император отменил приговор. Все заговорили о великодушии Цимисхия, хотя тот руководствовался холодным расчётом: мало ли как там повернёт?

На такое же «великодушие» надеялся сам Цимисхий, если Варде Фоке удастся захватить византийский престол. Но просто пощадить их было нельзя — сочтут слабостью, и Фок велено было ослепить и сослать обратно на Лесбос. Палачу хорошо заплатили, чтобы он просто прижёг веки родственникам мятежника, не трогая глаз. Пощадили и ещё одного заговорщика — епископа. Стефана из Авидоса, который подбивал к мятежу македонцев. Его просто передали на суд в дикастирию (учреждения светского суда в Константинополе), а потом в Синод, где лишили сана. Другим повезло меньше: они лишились всего имущества, которым владели.

Тем временем росы выторговывали выгодный мир, понимая, что ромеям он нужен больше, чем им. После двух тяжёлых битв Святослав остался почти без войска. По меньшей мере, на Царьград сил идти уже не было. Просились домой угры, и отказать Лайошу князь не имел права. С Кураем вообще расходились жёстко.