Игорь Генералов - Святослав (Железная заря)

— Наместника надо в землях пришедших к нам вендов, из своих чтоб.

Пытливо посмотрев на Асмунда, поняла, что он ищет, как отказаться так, чтобы не обидеть. Опережая ответ, молвила:

— Ведаю, что со Святославом остаться хочешь. Насильно не неволю службу нести. Подумай, ежели вдруг чего...

Выпроводив Асмунда, прошла к себе в изложню, рухнула без сил после очередного трудного дня на постель и, уже проваливаясь в сон под тёплым крытым камкой покрывалом, вспомнила о сыне, переданном нянькам. С утешительной мыслью, прогнавшей материнский стыд — «завтра увижу, ещё натешусь» — так и заснула.

Древлянское посольство, которое Ольга полагала переложить на Свенельда, прибыло как раз перед её отъездом. Путешествие в северные земли пришлось снова отложить.

Возглавлял посольство ближний боярин Мала, Радок. Лёд на Днепре встал крепко и густо запорошился снегом. По наезженному через реку зажелтевшему от конской мочи санному пути поймать длинной вереницей тянулись возы с подарками: за жизнь русского князя давали большую виру, но была и истинная цель посольства, которую знал лишь сам Радок. Вирой от порушенной чести не откупиться, поздно Мал осознал, что зря пошёл на поводу у советчиков. Нужно было поймать князя Игоря и как татя в тенетах привезти в Вышгород. В таком случае и мести избегли бы, данщиков своих бы унизили, свою честь при том подняв. Тот умён, кто может победить без войны, а Мал проиграет войну русам, потому и принял единственное возможное решение: породниться с Вышегородской ветвью рода Ольговичей. Сам Радок, обросший за долгие годы седой мудростью, не раз обдумывал сначала показавшееся безумным решение своего князя. Выходило, что лучше и не вымыслишь: Ольга осталась вдовой, с единственным малолетним сыном, которого ещё нужно взрастить вопреки суровой жизни. Сам Мал овдовел как два года уже. Сольются две земли в одно княжество, равному которому не будет от древлян до далёких англов. Будет уже единый народ наливаться силой, выплёскиваясь за границы свои и подчиняя себе соседние племена.

Привыкший в течение пути к этой мысли, Радок почти считал дело решённым, представлял себе уже сватовство, потому задело, когда встречать послов выехал, судя по простому кожуху, накинутому на кольчатую бронь, даже не боярин, а обычный кметь из Ольгиной дружины с тремя такими же воинами. Радок, посматривая свысока на встречающего, будто невзначай распахнул бобровый опашень [17] Опашень — долгая распашная верхняя одежда с короткими широкими рукавами. , явив взорам тяжёлое золотое оплечье. Кметь не смутился, кивнул старшему послу как равному, развернул коня и велел следовать за ним.

Приняли их в людской палате. Ольга восседала на высоком резном стольце в долгой ферязи, расшитой по рукавам и подолу золотом и жемчугом, в половом траурном убрусе из тончицы. Послы из сундуков перед ногами княгини раскинули подарки: оружие, узорчье, золотые и серебряные изделия златокузнецов, разом заполнив все пространство, длинно и подробно рассказывали что и откуда привезено. Ольга смотрела, слушала, мужи вятшие [18] Вятший — знатный. , рассевшиеся по лавкам согласно чинам и заведенным местам, дружно гудели обсуждая. Послов не торопили, ожидая речей, которые последуют вслед за всем этим.

В палате тесно, душно, дуром начинает ходить голова. Слуги растворили оконницы. Подарки сворачивали, уносили. Радок чуть заметно волновался, похрустывая в руках грамотой. Свежий морозный воздух, ворвавшийся в палату, придал ему силы.

— Князь древлянский Судислав из древнего и славного рода Амалов, — «древнего» посол подчеркнул нарочно, уравнивая род Мала с родом Ольговичей, — прислал меня испросить прощение у тебя, славная княгиня, и мужей вятших. — Радок низко поклонился, — и заключить мир крепок и нерушим.

Посол выдержал тишину. Ждал услышать гневное: «дарами содеянное не выкупишь!», «месть!», но на лавках безмолвствовали. Здесь уважали послов, уважали княгиню и не выкрикивали поперёд. Радок, не смевший взглянуть в глаза Ольге во время речи, решился и посмотрел на каменное бледное лицо, продолжил:

— Русь осталась без князя, но и древлянам пришло разорение великое, — на том бы Радоку остановиться и обождать, что ответят русские, но его понесло обидой: — Не дело это, данников верных грабить. Не по чести то. Потому князя чести и лишили, умертвив его казнью. Верно, сгоряча содеяно было, но гневен был народ и Мал, дабы власть над землёю сохранить, был вынужден своих людей послушать.