Элизабет Макнил - Цирк чудес

– О да, – говорит Джаспер, пожирая ее глазами. – Именно так я себе это представлял. – Он обезглавливает одуванчик взмахом своей трости. – Пошли.

Туман обернулся утренней росой на траве, и она видит других членов труппы, хотя и старается не смотреть на них. Дети вытряхивают на землю мешки опилок и расклеивают афиши с лицом Джаспера. Мальчик, подручный конюха, рубит топором тушу молодого бычка и кидает куски в клетку львицы. Зверюга жадно вцепляется в голову теленка, грызет кости и пожирает требуху.

– Иди сюда, – зовет Джаспер, и она торопится, почти бежит за ним. Он останавливается у черного фургона и стучит в стенку.

– Тоби, двигай сюда! – кричит он.

Нелл читает витиеватый шрифт: «Закрепляй тени, пока материал не выцвел. Тобиас Браун, крымский фотограф».

– Тоби! – с неожиданной теплотой произносит Джаспер, когда открывается дверь. Это парень, похожий на медведя, которого она видела на пляже. Нелл запоздало сознает, что они братья; она начинает видеть сходство в миндалевидном разрезе глаз, слегка выпяченной нижней губе. Он моложе, чем она запомнила, едва ли старше тридцати лет. И он смотрит на нее, как и раньше, долгим, печальным взглядом, заставляющим ее внезапно занервничать и отвернуться.

– Подожди, пока сама не увидишь, Нелл, – говорит Джаспер. – Вот вторая часть твоего костюма!

Он театральным жестом сдергивает ткань с громоздкой конструкции. Сначала Нелл думает, что это какая-то механическая ловушка для животных с челюстями для перемалывания мягкой плоти. Это каркас из тусклого металла со спицами и шестеренками, покрытый белыми перьями. Снаружи свисают три кожаных шнурка. Конструкция такая же большая, как она сама, нечто спаянное из кованого и гнутого металла.

– Ты будешь носить их, – говорит он и поднимает механизм. Тянет за рычажок, и металл скрипит, распадаясь на два сегмента, которые движутся вперед-назад. – Это крылья.

– Для чего они?

– Для чего? – повторяет Джаспер. – Ну, ты будешь владычицей луны и звезд. Королевой, которая перемещает луну по небосводу.

Нелл смотрит на него. С таким же успехом он мог бы сказать ей, что небо зеленое.

– Я? – спрашивает она. – Как?

– Вот так. – Он улыбается, даже смеется, и она замечает его ребячливость, как будто он на мгновение забыл о своем положении. – Подними руки. Вот так, да. Да .

Его пальцы прохаживаются по ее спине, и она старается не отпрянуть в сторону. Он укрепляет застежки на ее животе и под мышками, и она склоняется под весом металла. Крылья выпирают у нее за спиной, прямо как у бабочки: четыре симметричных сегмента с острыми и блестящими кончиками. Ей хочется увидеть свое отражение, хотя бы в луже, но она не уверена, что сможет себя узнать.

– Великолепно, – говорит он и ровно дышит. – Великолепно. Настоящее чудо, как думаешь, Тоби? Просто чудо. Веревки пройдут вот здесь, и она поднимается вверх. Ты будешь летать, Нелл. Мы хотим, чтобы ты летала.

Ей хочется, чтобы он говорил помедленнее, дал ей время понять смысл его слов. Летать. Нелл. Королева. Она выпрямляется, опершись на фургон, вспоминая о том, как стояла на краю утеса и смотрела, как море поглощает прибрежные валуны. Чарли умолял ее не дурачиться и отступить от края. Она пихнула ногой комок земли и посмотрела, как он летит вниз, пока желание упасть не начало превозмогать потребность оставаться на месте.

– Что скажешь, Тоби? – спрашивает Джаспер.

– Очень хорошо, – отвечает Тоби, но не глядит на нее.

– Принеси мне фотографию, когда закончишь. – Джаспер хлопает в ладоши и кричит: – Загоните эту зебру обратно или я размозжу ваши тупые головы!

Он отходит от них и срывается на бег.

Очень просто делать то, что тебе велят. Тоби говорит ей, как нужно встать и как долго нужно стоять, хотя по-прежнему не смотрит на нее. Крылья тяжелые. Голые руки и ноги кажутся беззащитными. Даже Пиггот не позволил бы сделать такой снимок, но вот она: фотографический ящик уставился на нее, фоновый занавес развернут у нее за спиной. Она внезапно представляет, что односельчане видят ее, – видят, как она проходит по улице в этом дерзком наряде, хлопая крыльями за спиной. Были бы они потрясены или пришли в ужас? Наверное, они бы не поверили, что это она.

Она поднимает руки, как просит Тоби, смотрит вверх, пытается сдержать дрожь в руках и ногах. Он возится с дублетом, высвобождая складки шелка из-под ремешков и неуклюже извиняясь, когда задевает ее обнаженное плечо. Ее сердце стучит в уши. Он отступает назад, вставляет стекло в камеру и скрывается под накидкой. Черный глаз объектива смотрит ей в лицо.