Элизабет Макнил - Цирк чудес

Джаспер втыкает нож между пальцами Тоби, все быстрее и быстрее. Крошечный серебристый шрам на большом пальце Тоби напоминает о его единственном промахе. Это игра на доверие. Каждый день он ведет одну и ту же игру со своими зрителями, но они этого не понимают. Актеры летают над их головами, бросают ножи, стреляют из пистолета, выпускают льва. Но они сидят на месте и сосут свои карамельные тянучки, поскольку верят, что это лишь иллюзия.

– Ты мне доверяешь? – спрашивает он, поворачиваясь к Стелле.

Она убирает руку.

– Ни на грош. Я продам тебя за леденец.

– Так было не всегда, когда у тебя был Дэш, – говорит Джаспер и втыкает нож в пучок травы.

Он видит, как вздрагивает Тоби при звуке этого имени. Дэш . Стелла опускает глаза и срывает пригоршню одуванчиков.

– Помнишь, когда мы были мальчиками и отец назвал нас «братьями Гримм»? – спрашивает Джаспер. – За наши идеи, наши истории. – Он игриво подбрасывает локон Стеллы. – Я могу придумать любую историю о ней. Могу превратить ее во что угодно. Скажем, в леопардовую девушку.

– Кого? – спрашивает Стелла.

Он указывает на фургон Нелл.

– Да, но что она такое? Где ты нашел ее?

– Под валуном. Она вылупилась из яйца. Ее принесла птичка. Я еще не решил.

– Где ты на самом деле нашел ее?

– В последней деревне. Одна будет моей звездой. Я куплю специальную шкуру для нее, а Брунетт сделает мне плюмаж для головного убора.

– Не знаю, – говорит Стелла. – Леопардовых девушек хоть пруд пруди. Тебе нужно что-то другое.

– Я могу выдать копченую селедку за кита.

– Только если не все остальные делают то же самое.

– Возможно. – Джаспер снова берет нож и прижимает острие к пальцу. – У нее есть грация, но нет выучки.

Он пробует думать о других пятнистых существах: курах и собаках, жирафах и гиенах.

– Ты можешь… можешь отправить ее в полет, – предлагает Тоби и заливается краской. – Или научить прыгать, как летнюю фею.

– Фея! – фыркает Джаспер. – Любая девчонка хочет стать феей!

Но в тот вечер, когда в весеннем небе восходит луна и на поля нисходит зябкая прохлада, он задумывается над этим и вспоминает причудливые отметины на ее лице. Он сидит на крыльце своего фургона и смотрит на острые иголки звезд над горизонтом, пока серебристые облака дрейфуют перед луной и затмевают ее. Силуэт пролетающей ласточки похож на узкую букву V. Он закусывает губу и щелкает пальцами.

Джаспер уже может представить зрительский ажиотаж и шепотки, хлопок воздуха, когда он стремительно выходит из-за занавеса. Тишина, только хруст опилок под его сапогами с позолоченными шпорами. Я представляю … Что же он представляет?

Тоби предложил фею. Идеи его брата часто оказываются полезными, но он высказывается так неуверенно, что их легко опровергнуть. Летающая фея . Джаспер рассматривает идею как предмет, который он мог бы поднести ближе к свету. Он барабанит пальцами по колену.

Королева Фей – нет, Королева Звезд, потому что ее отметины похожи на созвездия. Она может раскачиваться и летать вокруг арены с крыльями на спине. Воспарять на десять футов с веревкой вокруг талии. Если бы только его шатер не был таким низким, она бы могла летать над целым полем!

Он вскакивает и начинает рисовать на любой подручной бумаге, обертке от масла, куске обоев. Его мысли щелкают, как механизм. Он рисует лебедки, которые им понадобятся, и сами крылья. Сосредоточенно размышляет об углах и траекториях. Его ум всегда с легкостью хватался за инженерное проектирование. Еще мальчиком он рисовал лошадиные повозки и гидравлические насосы, кузницы и подъемные краны. Он знает, при каких температурах металлы сплавляются друг с другом; его радуют такие задачи, как починка парового двигателя. На войне он строил мосты из шестов, канатов и бочек из-под солонины. Его вызывали для устранения поломок на пароходах. По вечерам солдаты приносили ему сломанные винтовки и он разбирал и снова собирал оружие с такой же легкостью, как женщина штопает наволочку.

Пока он рисует полукруги и оси, то думает обо всех людях, имевших великие идеи в прежние времена. Он гадает, что испытывал Виктор Франкенштейн, когда делал наброски своего существа на клочках бумаги и копался в склепах и на кладбищах, собирая фрагменты плоти и кости. Его возбуждает электрический потенциал на кончиках пальцев; он заворожен видениями будущего. Он думает об игле, сшивающей воедино части монстра; он думает о Дедале, заключенном в башне, который ловит жаворонков и ястребов, общипывает перья с розовых тушек в воздухе, насыщенном ароматом оплывших восковых свечей. Синтез двух великих изобретений: крылья Дедала и чудовище Франкенштейна. Гордость Виктора, завершившего свои труды. Дедал, замерший на краю перед головокружительным провалом и готовящийся к прыжку; он не знает, но надеется , что воздух примет его, поднимет в небо и изменит его жизнь. Еще в школе они обсуждали мораль обеих историй. Тоби, которого учитель заставлял сказать хоть что-то, пробубнил, что эти истории были предупреждением: не нужно переоценивать свои силы и летать слишком высоко. Джаспер презрительно посмеивался над братом. Для него эти истории были стимулом к созидательному творчеству. Лучше изобрести удивительное чудовище, чем коротать жизнь в серости и безвестности. Лучше летать и падать, чем оставаться заключенным в башне.