Олег Моисеенко - Мы люди… Мост

Весть из Калиновки, от Ивана Захаровича, Ваня принес на следующий день по прибытии в лагерь после удачного боя. Записка была короткой, но сведения в ней содержались важные: «Силами до роты немцев и полицаев из Заречья и Высокого против нас начинается операция. Не исключается ее проведение и против вас…» Лукин перечитал ее несколько раз, и перед ним начал вырисовываться план немцев: «Хотят, наступая на Калиновку и со стороны Новоселок, нас зажать, а затем окружить и уничтожить». Невеселая получалась картина, медлить было нельзя, но и паниковать тоже. Он вызвал к себе Степана и Устименко.

В лагере уже ощущалось беспокойство. Степан вошел в землянку озабоченный, на вопросы о выборе места для переезда семейного лагеря отвечал уклончиво. Его жизнь в лагере после переезда сюда Арины и Алеси вернулась в прежнюю колею, почти как в довоенное время; забылись Кирики, походы по лесу к Варваре. Конечно, заботы и дела здесь совсем другие, да обвыкся он с ними, они казались уже обычными и даже приносили радость. Смену места лагеря он воспринял с большой тревогой и опаской, сразу вспомнился Василий, для которого он был заклятым врагом, – тот при первой возможности кинется искать и, как хитрый лис, найдет эти места. Это и беспокоило Степана, свои опасения он хотел высказать Лукину. С таким настроением он зашел в землянку и начал разговор издалека, а тот, пристально посмотрев на него, резко спросил:

– А если завтра сюда будут прорываться со стороны Калиновки или Новоселок немцы и полицаи, что будем делать с женщинами и детьми, Степан?

Тот, встретив жесткий взгляд командира и сохраняя спокойствие, произнес:

– Если завтра сюда будут двигаться немцы, тогда сегодня в ночь надо уходить всем, иначе местный новоселковский полицай приведет их сюда. Он догадывается, где мы находимся, ему нужна только сила. Не пройдет и пяти часов, как они будут здесь, прижмут к болоту и перестреляют, как куропаток.

Такого ответа Лукин не ожидал, он даже сник – рушились его задумки, а Степан продолжал высказывать свои простые мысли:

– Бой принимать возле Калиновки невыгодно. Если у них будет сила, загонят в болото, так что лучше уходить всем в эту ночь. Места, где я был, тоже у болота, но с той стороны; путь туда неблизкий, но за ночь можно управиться, – и замолчал, не отводя глаз от командира, который нервно прохаживался у стола.

Высказанные Степаном предположения заставили Лукина по-другому посмотреть на складывающуюся обстановку: она ему представилась не такой трагичной и безысходной, – и он тут же стал расспрашивать, по каким местам может вести этот полицай сюда немцев. Степан попытался подробно описать эти места, но для человека, который их не знал, картина получалась совсем непонятной. Было ясно одно: бессмысленно строить планы дать там бой, а семейный лагерь надо снимать сегодня.

– Спасибо тебе, Степан, за твою мудрую подсказку. Тогда без паники начинайте готовиться к походу, команду на отправку получите у начальника штаба – он как раз сюда заходит.

Лукин кратко изложил Устименко разговор со Степаном и показал полученную записку. Тот, перечитав написанное, сразу уловил нависшую над полком опасность. Мысленно перед ним возникла линия окопов, где они сдерживают напор немцев, только линия окопов получалась совсем короткой: неполный взвод должен был противостоять почти двум ротам противника. Исход такого боя был ясен, нужно было предпринимать что-то другое.

Устименко несколько успокоился. За год, проведенный рядом с Лукиным, нередко вступая с ним в перепалки и споры, порой доходящие до взаимных оскорблений, он сделал для себя очень важный вывод: этот человек отвечает за все, и у него могут быть совершенно другие взгляды и понимание той или иной ситуации. Вот и сейчас чувствовалось, что у командира уже есть свои задумки.

Лукин попросил Степана еще раз доложить свои предложения, хотя он уже укрепился в своем решении и надеялся, что Устименко без споров поддержит его. Когда начальник штаба начал уточнять, как проехать к тем местам, где можно навязать бой, заулыбался – вопрос был решен.

Со Степаном отправлялось все женское и детское население лагеря, в помощь ему выделялся Артем. Телега с детьми, уложенным на нее скарбом и припасами еды, с привязанной к дробинам коровой в сопровождении Лукина, Алеси и Вани начала движение, когда солнце опустилось за верхушки темного леса. Коня под уздцы вел Змитрок, его винтовку дед спрятал на телеге, и это портило ему настроение. Сам Степан с начальником штаба шли в нескольких шагах впереди.