Номен Нескио - Бетельгейзе. Часть 2

– А вы подготовились к нашей беседе, господа! – произнёс Рейнгхард, – Вы не оставляете мне выбора.

– Вы заблуждаетесь, господин капитан, но я прекрасно понимаю вас. Ваш выбор должен быть осознан, и я призываю в помощь вашу рассудительность. Вы нужны Родине…, новой Германии.

Шолл подошёл к настенному шкафу и достал оттуда увесистую коробку, положив перед Рейнгхардом, раскрыл её:

– Позвольте предложить…, сорт «Royal Coronas Cuba», марка «Bolivar» …. Понимаю…, что несколько непатриотично, но попробовать стоит. Угощайтесь, господин капитан. Давайте несколько отвлечёмся от нашей темы…. Вам нужно всё осмыслить, но прежде отдохнуть.

– Простите, вы говорили о звуковом письме, – спросил Рейнгхард.

На лице Шолла вновь возникла добродушная улыбка.

– Ну что же….

Вновь, где-то в глубине дома ожил звонок и появился адъютант.

– Вальтер, вот что…, проводите корветтен капитана… и постарайтесь, что бы ему ни мешали…. Ну а вы, дорогой капитан, можете следовать за этим офицером.

Рейнгхард поднялся со стула и проследовал из кабинета, мимо адъютанта, любезно указавшего направление на выход.

Оба офицера остались одни.

– Ну и что вы думаете? – помолчав, произнёс Шолл.

– Совсем не дурак этот Рейнгхард, – ответил Отт, – Тем не менее, не всё так просто с ним и рано говорить об успехах…. А вообще…, хорошая работа, Йоган, особенно с фотографиями и звуковым письмом. Надеюсь, что это не дешёвая стряпня, которой кормят своих клиентов эти господа из гестапо?

Шолл вздохнул и налив в бокалы коньяк произнёс:

– Вовсе нет, генерал, там, в письме жизнь, страсть… но всё же… больше жизнь. Инстинкт победил арийские страсти о превосходстве. Женщина она везде женщина, и это лишний раз подтверждает нежизнеспособность идей нашего фюрера.

– Нежизнеспособными они стали лишь благодаря русским, – ответил Отт.

Шолл взял сигару и стал жадно вдыхать запах табака.

Насладившись своим занятием, он произнёс:

– Тут можно спорить, конечно. Идеи без денег ни что…, но кончаются средства…, и все великие замыслы превращаются в прах. Остаются лишь низменные потребности…, еда, сон и потрогать задницу фройляйн, разносящую пиво. А вот это – вечно…, и уже плевать, где твоя Родина и вообще на это понятие. О высших материях мечтают те, кто воюет в кабинетах, и уж никак не те, кто сидит в траншеях, давя окопных блох.

На первый взгляд, казалось, что дом- резиденция военного атташе на базе был пуст. Тем не менее, всё в нём жило и дышало какой-то секретной, очень скрытой жизнью. Где-то звонил телефон, и кто-то отвечал на него, распространявшийся запах кофе говорил о том, что его приготовлением занимался явно ни посол, и ни атташе. Незримое присутствие некоего количества людей ощущалось довольно явно.

Адъютант и Рейнгхард прошли в комнату. Невозможно было определить, существовало ли в этой комнате окно. Задрапированные стены и шторы создавали ощущение глухого замкнутого пространства. Не было ни портретов, ни фотографий, ни флагов, в общем, все те мелочи, которые сопровождают военную службу. На столе с зелёным сукном стояло магнитофонное устройство, мягко горела кабинетная лампа, там же была тяжёлая пепельница, с зажигалкой и пачкой сигарет с изображением верблюда. Капитан занял место за столом.

Адъютант пододвинул к нему магнитофон:

– Тут всё просто. Для начала прослушивания служит вот эта клавиша…, далее это «Стоп», вот сюда – это «Перемотка», так «Вперёд», а вот так «Назад». Но если будут затруднения, я рядом.

– Спасибо, офицер. Мне кажется, что вы и так увидите, если у меня будут, как вы говорите, затруднения. Вы появитесь тут ещё до того, как я решу вас позвать если понадобится помощь.

Казалось, адъютант даже не обратил внимания на колкость капитана, и вскоре удалился из комнаты, прикрыв за собой дверь. Рейнгхард остался один и не сводил взгляда с устройства. Ему просто не верилось, что посредством какой-то там кнопки он может услышать голос Саши. Он осторожно присел на стул перед магнитофоном, оставленным на столе, и ещё долго не решался включить его. Наконец дрожащей рукой он заставил себя нажать кнопку воспроизведения звукозаписи и сразу же погрузился в далёкий мир своей Родины. Катушки с плёнкой закрутились и послышались голоса.

– Алекс…, Алекс…, сейчас же подойди ко мне.

Тут же стал звучать мужской голос:

– Фрау Рауваль, как вы себя чувствуете?

– Спасибо, всё хорошо. Алекс…, ну, где же ты проказник. Хельга, приведи своего брата ко мне, Господи, несчастье моё.