Светлана Кутузова - Дальневосточные записки

Кроме круп и консервов в пайке было несколько килограммов масла. Его огромный кусок, который занимал половину полки в холодильнике, часто озадачивал меня вопросом, как быстрее и правильнее его истратить, чтобы он не пропал. Поэтому я щедро и очень много клала его в картофельное пюре, которое становилось от этого божественно вкусным.

На самом деле, после переезда на Дальний Восток очень многое казалось абсурдным и не правильным. Не правильными были слишком высокие цены, например, на лекарства цена отличалась аж в три раза по сравнению с Петербургом. Примерно на столько же дороже стоила мебель. Потому что тоже везлась с Запада.

Логистика Дальнего Востока была так странно устроена, что технику из Японии, мебель и огромное количество других товаров растамаживали через Москву, поэтому даже то, что находилось совсем рядом территориально, по иронии судьбы было дешевле купить в Москве, чем в Находке.

Зато было очень «удобно» пилить местный лес и продавать его в Китай. Обратно из Китая закупалось ДСП, которое щедро развозилось по всей России. Потом из него делали мебель. И потом ее продавали уже нам на том же самом месте, где недавно вырубали лес. Иногда мне кажется, что в нашей стране многое устроено через… Гусары, пожалуй, промолчат.

Денег катастрофически не хватало. Зарплата только что пришедшего военнослужащего была примерно в три раза меньше, чем менеджера среднего звена в Питере. То есть тут баланс был в обратную сторону. Примерно половину ее приходилось отдавать в оплату за коммунальные услуги.

Над оставшимися деньгами можно было сидеть и плакать. Нас спасла небольшая подушка безопасности, которую мне удалось сделать перед отъездом.

Очень многое приходилось выбивать, доставать, придумывать, изобретать практически из воздуха, к чему мой супруг, откровенно говоря, был совершенно не готов. Так предложение проштробить стены, чтобы спрятать проводку, вызвало у него полнейший ступор. Поэтому на день рождения пришлось подарить ему достаточно большой ящик с разными инструментами, чтобы как-то поощрить в нем отсутствие природных мужских задатков.

Иногда, мне казалось, что мужчиной в семье была я. И не потому, что в детстве с упоением читала автомобильные атласы и сидя с папой в гараже, училась забивать в деревяшки гвозди. Не потому, что отец научил меня паять и помог сделать своими руками мой первый приемник. Не потому что научил ловить рыбу и печатать фотографии. И это не то, как делают фотографии сейчас. Это целое магическое действо, которое происходило тогда в темной ванной комнате при красном фонаре. С погружением фотобумаги в особые растворы, длительными приготовлениями и уникальным процессом.

А потому что в супруге совершенно отсутствовала инициатива, желание что-то изменить, улучшить, приложить усилия, чтобы облегчить совместное пребывание в этом совсем забытом Богом месте.

Мой духовный учитель утешал меня, что если я сейчас нахожусь в этом месте, то значит это для чего-то нужно. Значит тут есть мои задачи, моя миссия. Только я никак не могла понять, в чем она именно.

Особенное удивление вызывала почта. До ближайшего почтового отделения нужно было ехать на автобусе в соседнюю деревню. Там заказывать переговоры. Помните, были такие почтовые кабинки на почте, и нужно было вызывать абонента. В кабинке стоял древний телефон. Вас подзывали к нему и можно было говорить. Да, сотовые телефоны тогда уже появились. Но минута разговора с Питером стоила 35 рублей. Внимательно перечитываем – тридцать пять рублей. А минута звонка с почты – всего 10 рублей. Поэтому приходилось все-таки тащиться на почту.

Я поднимала глаза на большую карту России, которая висела на стене почтового отделения. Следила мысленно за расстоянием от того места, где я еще так недавно жила, до того места, где теперь оказалась, и холодный и жуткий страх скручивал меня пополам, отзываясь дикими позывами в моем животе. Мне казалось, что это навсегда. И от этой мысли меня прошибал холодный пот.

Вполне возможно, что огромная часть нашей страны в далеких селах все еще живет также. Но это никогда не придет в голову человеку, который нежится где-нибудь на Крите или не вылезает из бизнес-центра в Москве.

Одежда и обувь в ту пору являлись особой проблемой. Я имею в виду нормальную одежду и обувь. Не было ни полноценных магазинов, ни, тем более, бутиков.

Все, что можно было купить, покупалось на китайском рынке. Выбор на рынке был достаточно скудный, но деваться было некуда. Там приобретались и куртки-пуховики, и кроссовки, и одежда для детей. Иногда там можно было купить даже мебель и аксессуары для машины.