Марина Смелянская - Странствующий оруженосец

– Наверно, – сказала Мари. – А, может быть, и нет.

– Я думаю, угадала, – решительно произнес Мишель. – Я ведь тоже подумал, что ты не простая крестьянка. Говоришь ты умно, красивая – многие благородные дамы бы от зависти умерли, пощечину вот мне залепила.

– И еще залеплю, если захочу, – лукаво усмехнулась Мари. – Что ж, теперь мне делать, благородной такой? Пойти к какому-нибудь вельможе и сказать: вот, дескать, я дочка крестоносца, постройте мне замок, и я буду жить там… Всяк сверчок знай свой шесток, сир. Лучше я буду жить себе в своем домике…

– И проезжих баронетов совращать, – Мишель бережно взял Мари за руку, и та не стала сопротивляться. – Ну, и что же ты недотрогу строишь из себя?

– Я проверяла вас, – просто ответила Мари. – Хотела узнать, отнесетесь ли вы ко мне, как к…

– Как к шлюхе? – докончил Мишель и вдруг громко расхохотался. Мари, тоже засмеявшись, закрыла ему рот обеими ладонями, но он, схватив ее за запястья, проговорил сквозь смех:

– Лучше бы ты заткнула мне рот более приятным способом!

Мари быстро глянула на занавеску, прислушалась, а потом крепко поцеловала Мишеля прямо в губы.

– Вот так? – спросила она, выпрямившись и приглаживая растрепавшиеся волосы. Щеки ее раскраснелись, глаза блестели, – Мишель понемногу стал узнавать в ней ту, ночную Мари.

– Замечательно! – выдохнул он. – А скажи-ка мне, скольких же доблестных сиров ты принимала в своей избушке?

– Никого я не принимала, – Мари в притворной обиде надула губки. – Тут постоялый двор недалеко, да и замок барона де Бреаля. И потом не каждый же меня спасал от Жана…

Дверь скрипнула, – в дом вернулся Жак и позвал Мари. Та стремительно вскочила, быстро оправила платье, схватила кружку и вышла.

В кромешной темноте все звуки казались особенно четкими и громкими. Мишель сразу же услышал легкие шаги, шорох ткани, пахнущая травами прядь волос скользнула по лицу, и прохладные губы коснулись щеки.

– Мари? – шепотом спросил Мишель, хотя в этом не было никакой надобности. – А Жак?

– Он спит, – прошептала Мари и скользнула под меховое покрывало. – Я подмешала ему в сердечный отвар добрую порцию макового молочка, так что он теперь не проснется до утра, хоть в ухо ему свисти.

Сквозь тонкое полотно рубашки Мишель ощущал горячее тело Мари, прильнувшей к нему, руки ее осторожно блуждали по его лицу, груди, шее.

– Опять завтра будешь изображать монашку? – прошептал он, касаясь губами ее виска.

– Это для Жака, он у вас строгий такой, – тихо засмеялась Мари и потерлась носом о щеку Мишеля. Повернувшись на бок, он обнял ее, провел ладонью по всему телу, восхищаясь удивительно нежной кожей.

– Какая ты красивая, – шепнул Мишель.

– Ты тоже, – отозвалась она…

…Мишель, истомленный и обессиленный, уже погружался в сон, когда почувствовал, что Мари приподняла с его плеча голову и настороженно прошептала:

– Ты слышишь?

Мишель привстал, опершись на локоть, и прислушался. Со двора доносился непонятный шорох, кто-то возился возле стен, можно было уловить негромкий людской гомон.

– Что это?! – уже в полный голос вскрикнула Мари. Темнота сменилась красноватым колеблющимся свечением, будто вокруг дома горели костры или факелы. Мишель, забыв про осторожность, быстро вскочил, резко качнулся в сторону, чертыхаясь и ругая на чем свет стоит проклятого ди Маргаретти, нашарил в темноте камизу и вышел из-за занавеси. Глянув мельком в окно, он увидел людские фигуры с факелами, окружившие дом. На лавке спал мертвецким сном Жак, плащ, которым он укрылся, сполз на пол, и на нем уютно устроилось кошачье семейство. Кошка широко раскрытыми глазами смотрела в окно, а, увидев Мишеля, испуганно встрепенулась, прижав уши.

Скорее всего, вокруг дома собралось мужичье, непонятно, правда, для чего, у них могут быть ножи, а кольчуга в одной из седельных сумок, рыться в темноте сейчас недосуг. Мишель отыскал пояс, проверил наличие на нем меча и кинжала, надел его прямо поверх рубашки и, ударом ноги отворив дверь, вышел в прохладную ночь.

Дюжины две крестьян толпились во дворе, некоторые рассыпали под стенами пучки сена. Заметив появившегося на пороге Мишеля, они загомонили громче, подняли факелы, освещая его.

– Что вам здесь нужно? – рявкнул Мишель, щурясь от яркого света. – А ну пошли по домам!

– Ведьму! – крикнул кто-то, а остальные яростно подхватили: – Да, да, ведьму нам сюда!

– Нет здесь никаких ведьм! – Мишель для убедительности выдвинул меч ладони на две из ножен и со стуком загнал обратно. – Идите к бабам своим, проспитесь! Кому сказано!