Нина Колядина - Гайда!

Девочка жадно впилась зубами в птичье мясо.

– Ну что, Талка, будешь есть или привередничать? – повернулся Аркаша к старшей из сестер. – Смотри! Не успеешь рот открыть, как одни косточки останутся!

Таля еще раз фыркнула для приличия, но взяла у брата протянутый ей кусочек голубя и, преодолевая брезгливость, попробовала его на вкус. Через несколько минут на тарелке остались одни лишь косточки.

Аркаша взял блюдо, чтобы отнести его на кухню, и только тут заметил Дарью, которая стояла в дверном проеме, скрестив на груди руки.

– Ой, теть Даш, мы все слопали, а ты даже не попробовала, – смутился мальчик.

Дарья забрала у него тарелку и улыбнулась:

– Ну, слопали и слопали, и слава богу. Какое-никакое, а мясо. А обо мне не беспокойтесь, я его и не хочу. Вот мама с работы придет, мы с ней и поужинаем вместе. А вам сейчас чаю принесу. Сегодня и хлебушек есть, и сахарок.

– Опять, небось, полночи у лавки простояла? – спросил Аркаша.

– Ну, что поделаешь, – вздохнула Дарья, – время нынче такое… За всем очереди. Народу-то в городе как прибавилось: и беженцы, и военные какие-то. Вот и не хватает продуктов. Приходится вставать спозаранку, чтобы хоть что-то досталось…

После того, как все попили чаю, Таля собрала со стола посуду, чтобы отнести ее на кухню.

– Дай мне, я сам отнесу, – сказал Аркаша и забрал у сестры поднос.

– Пожалуйста, – не стала возражать Таля и обратилась к младшим девочкам:

– Ну что? Будем дальше читать или на сегодня хватит?

– Читать! Читать! – уже заходя в кухню, услышал Аркаша голоса Оли и Кати.

В закутке, где большую часть площади занимала печка, за небольшим кухонным столиком сидела Дарья. Перед ней стояло блюдо с остатками голубя. Аркаша заметил, что, увидев его, тетя быстро положила на тарелку одну из косточек, на которой кто-то из девочек оставил кусочки хрящей и кожи. Теперь косточка была гладкой, словно отшлифованной. На лице женщины появилось смущение, будто ее застали за каким-то непотребным занятием.

– Теть Даш, куда поднос ставить? – сделав вид, что ничего этого не заметил, спросил Аркаша.

Дарья, все еще находившаяся в некотором замешательстве, молча взяла у мальчика поднос и, отодвинув подальше тарелку с косточками, поставила его на стол. Также молча она подошла к самовару, чтобы налить в миску горячей воды для мытья посуды.

Аркаша не уходил.

– Теть Даш, – снова обратился он к тете, – вот скажи, пожалуйста, ты ведь приметы про птиц знаешь?

Дарья повернулась к мальчику и посмотрела на него с удивлением:

– Ну, знаю кой-какие. А что?

– Да вот… – замялся Аркаша. – Не знаешь, почему малиновки над людьми кружат? Прямо над головой! Есть ли на этот счет какая-нибудь примета?

– А что – над тобой, что ли, красногрудка кружила? – заинтересовалась Дарья.

– Ну да… К чему бы это?

Дарья снова села за стол и задумалась. Через некоторое время она ласково посмотрела на мальчика и сказала:

– Вообще-то, когда птица над человеком кружит – это к известию. А вот каким оно будет – хорошим или плохим, зависит от того, что это за птица. Малиновка – птичка божья, так что плохое известие она не принесет.

– А почему божья-то? – допытывался Аркаша. – Ты вроде рассказывала что-то, но я забыл.

– Ну, так послушай еще раз…

Дарья придвинула к себе миску с горячей водой, в которой собиралась сполоснуть чашки, и спросила:

– Как думаешь, почему у малиновки грудка красная, словно манишка на ней надета?

Аркаша пожал плечами.

– Вот слушай… – опуская в воду чашку, сказала Дарья. – Когда птичка пролетала над распятым Христом, она увидела, что острые колючки тернового венца впиваются в голову Спасителя. Она попыталась сорвать венок, но сил на это у нее не хватило. Тогда пташка начала клювиком выдергивать шипы из терновника и поранила свою грудку. Вот так и появилась у нее красная «манишка». Понял теперь, почему малиновку называют божьей птичкой?

– Понял! – радостно воскликнул Аркаша и подумал: «Какая разница – есть бог, нет бога… Такая птичка точно не принесет плохое известие!»

2.

В первые дни октября погода стояла славная: теплая, солнечная и почти безветренная. Буйство осенних красок, которыми природа расписала деревья и кустарники, соперничало с прозрачной голубизной безоблачного неба. Но в воскресенье пошел дождь и все испортил. Над городом нависла серая, без единого просвета, пелена, из которой весь день, словно сквозь мелкое сито, сыпались на землю тоненькие струйки воды. И хотя на улице холоднее не стало – что внушало надежду на то, что погода испортилась ненадолго, – выходить из дома не хотелось.