Валерий Кормилицын - Держава

После прогулки отец занимался документами, подписав Манифест об объявлении войны Болгарии, а сын, расположившись за соседним столиком у окна, готовил заданные Жильяром уроки.

«Как хорошо жить», – засыпая, думал Алексей.

Свита на все лады склоняла болгарского царя Фердинанда Кобургского, со всеми царскими потрохами попавшего под тлетворное влияние главного «ганса» Вильгельма.

– Вот и жди от этих братушек благодарности за пролитую кровь, – горячился Максим Акимович, сидя с приятелями за партией домино.

11 октября, в полдень, литерный поезд с царём и наследником выехал из Могилёва, утром следующего дня прибыв в Бердичев.

Государя познабливало. Он зябко передёрнул плечами выйдя из вагона на платформу, и приняв доклад командующего Юго-Западным фронтом генерала от артиллерии Иванова, пожал ему руку. Обернувшись к сыну, хрипловатым голосом произнёс:

– Алексей, погода сегодня пасмурная, ветреная и холодная, может, в вагоне побудешь? – ласково глянул на отрицательно покачавшего головой мальчишку и вместе с ним скорым шагом обошёл построенных для встречи чинов штаба, поблагодарил их за службу, удостоив некоторых рукопожатием, и, обнявшись с командующим, поспешил в тёплый вагон, тут же отбыв в Ровно – место штаба генерал-адьютанта Брусилова.

– Здравия желаю, Алексей Алексеевич, – после доклада генерала от кавалерии, протянул ему руку император. – Ваша Восьмая армия выше всяких похвал. Хочу поблагодарить войска.

– Ваше величество. Представители армии собраны в двадцати верстах отсюда. Ровно позавчера подверглось обстрелу и бомбардировке с вражеских цепеллинов. Имеется опасность повтора нападения с воздуха, – обрадовал своими словами наследника.

Когда автомобили остановились перед построенным каре, Алексей больше глядел не на войска, а на небо, где реяли несколько русских аэропланов, чтоб немцы не сделали налёта.

К его разочарованию всё прошло тихо и мирно, без долгожданных воздушных столкновений, и последующей бомбёжки. Отец, побеседовав с некоторыми офицерами и солдатами после того, как войска прошли церемониальным маршем, поблагодарил их за службу, отдельно сказав Брусилову:

– Алексей Алексеевич, я вижу, что за время боевых действий вы показали себя большим мастером маневренной войны и успешно руководите армией в самых различных условиях боевой обстановки. Вы один из самых успешных моих генералов, – попрощавшись, сели с сыном в автомобиль.

И вот тут-то наследник испытал счастье, потому как ехали в полной темноте при включенных фарах и благополучно заблудились, выехав на незначившуюся в маршруте станцию Клевань.

Узнав, что по соседству, в лесу, находится лазарет, Николай решил обязательно посетить его. Сердце Алексея замирало от приятного ужаса, а по спине бегали предательские мурашки, когда, держа всё ж отца за руку, шли по узкой лесной тропе, освещаемой казаками с факелами в руках. Зловещий шум деревьев, отблески факелов в ночи, уханье филина, от которого ёкало сердце, и дальний гул артиллерии – как всё это радовало… Расстраивало лишь отсутствие вражеских цепеллинов с бомбами.

Когда, посетив лазарет и наградив раненых солдат, рассаживались по моторам, сёстры милосердия плакали, прощаясь с государем и наследником.

Немного поколесив, нашли станцию с императорским поездом.

Намаявшись за день, ночью отец с сыном спали как убитые, с трудом разлепив веки в 9 утра, когда состав остановился в Галиции на станции Богдановка.

– Здесь главный – генерал Щербачёв, – умывшись, сообщил сыну Николай. – Умный, эрудированный командир. Я отношусь к нему с уважением.

После смотра войск император медленным шагом обошёл построенных в ряд особо отличившихся солдат, каждому пожав руку, одарив образком и наградив – кого Георгиевским крестом, а кого медалью.

Затем, встав по центру, громко произнёс:

– За вашу геройскую службу и нанесение серьёзного контрудара Южной германской армии после Горлицкого прорыва весной этого года, жалую командующего армией генерала Щербачёва орденом Святого Георгия третьей степени, – надел крест на шею растерянно склонившего голову генерала.

Опомнившись и придя в себя, Щербачёв скомандовал:

– Слушай на краул! Во славу державного вождя – ура! – и солдаты дружно закричали «ура!»

Ознакомившись с картой, Николай надумал осмотреть Печёрский пехотный полк, находящийся в непосредственном соприкосновении с противником.

– Ваше величество, это опасно, – опять растерялся Щербачёв. – Только вчера они вели бой с неприятелем и подверглись интенсивному артобстрелу, – сделал попытку отговорить государя от инспекции полка.