Валерий Кормилицын - Держава

– Потому нетривиальное, что Брусилов не заканчивал академий, как и я, мы с ним просто самородки военной мысли. И нечего улыбаться. Война – войной, а ведь десятого апреля Пасха, – хлопнул себя по колену Дубасов. – Вот бы славно в Питере до войны погуляли, – расчувствовался он. – Я бы непременно Буфф разгромил…

– Не отчаивайся, друг мой, здесь тоже найдётся, чего разгромить, – успокоил приятеля Антонов. – К тому же в твоём подчинении целый полк головорезов…

– Кстати, послал денщика, Петьку Ефимова, коего из Новочеркасского с собой забрал, берёзовый сок добывать, – улыбнулся Дубасов. – В детстве с братом на Пасху непременно берёзовый сок пили в маленькой родовой деревушке. У реки вербы пушатся, весной пахнет и колокольный перезвон… Кроме нашей церкви, даже из соседней усадьбы малиновый звон доносился. Россия и Пасха, – счастливо зажмурил глаза. – Визиты. Нарядные дамы. Христосованье. Где всё это? И повторится ли когда?

Император, по исконному дворцовому ритуалу, который не отменил и в Ставке, христосовался с нижними чинами, выстроенными в затылок друг другу и по очереди подходившими за поздравлениями к царю. Похристосовавшись, Николай вручал солдату красное фарфоровое яичко, вынимая его из корзины на столе.

На следующий день торжественный обряд продолжился для войск, несущих охрану Ставки. Даже жандармы и полицейские удостоились пасхального поцелуя и яичка. Причём от многих государь чувствовал запах запрещённого алкоголя.

Но Пасха! Что тут скажешь?

Отдохнув два дня, войска Юго-Западного фронта продолжили сапёрные работы.

В мае нижние чины дубасовского полка прокопали окопы в сторону австрийских позиций, приблизившись к ним на полтораста шагов. Бесчисленные ходы сообщения соединяли передовые траншеи с тылом.

21 мая Дубасов с Антоновым обошли полосу передовых окопов, откуда начнётся наступление полка, ещё раз проверив боевые позиции. Всё было согласно уставу и норме.

– Мы с начальником дивизии будем находиться на наблюдательном пункте в полуверсте за тобой. В резерве имеется батальон. В случае чего поддержит твой полк. А в полуверсте за нами расставлена артиллерия.

– Лёгкой артиллерии, друг мой Сергей Васильевич, тут нечего делать. Позавчера разведчики пленного притащили, так у австрияков, оказывается, укрепления имеют накатники в шесть-семь рядов брёвен, присыпанных, в придачу, слоем земли в несколько саженей. Есть и бетонные укрепления, с рельсами вместо брёвен. Тяжёлые мортиры нужны.

– Обещали направить сюда огонь тяжёлых орудий. Так что проходы в сети проволочных заграждений, ежей и рогаток к моменту штурма позиции, проделают.

– Твои бы слова – да на марш полка переложить, – пожал другу руку, прощаясь, Дубасов.

На рассвете 22 мая русская артиллерия начала обстрел вражеских позиций, проделывая проходы в проволочных заграждениях и разрушая окопы первой, а местами и второй линии обороны противника.

– Согласно плану, чуть не в ухо кричал Дубасову Антонов, пришедший на наблюдательный пункт его полка, – мы пойдём на штурм завтрашним утром. По замыслу Брусилова, так, по крайней мере, его преподнёс нашему комдиву генерал Каледин, пехота будет вести атаку волнами цепей, коих, для первоначального штурма требуется не менее трёх-четырёх, имея за ними резервы.

– Ага! Где я четыре волны возьму? – не отрываясь от окуляров бинокля, заорал Дубасов. – Мы и первой всех затопим. А ваш резервный батальон, это, конечно, страшная сила, – захмыкал он, оторвавшись, наконец, от бинокля. – Уверен, что как опереточный полицейский, опоздает на помощь прийти… Я-то ещё в Буффе, где оперетту глядел, тренировался по молодости на официантах господина Тумпакова неприятеля громить…

– Ну да! Наслышаны о легендарных ваших подвигах. А роль неприступных железобетонных позиций выполнял оркестровый рояль, – в свою очередь иронично похмыкал Антонов.

– Так точно! А ты в те достославные времена стучал на барабане и с козлом Шариком бодался, – неизвестно на что обиделся командир полка. – Куда собрался?

– На свой наблюдательный пункт. Надо новости у комдива узнать.

– У комдива Шарика? – тут же повеселел Дубасов, вновь поднеся к глазам бинокль.

– Пока мы здесь прохлаждаемся, любуясь фейерверками, Шестой корпус командующего Одиннадцатой армией генерала от кавалерии Сахарова, в полдень прорвал фронт противника, захватил стратегическую высоту и закрепился на склоне другой.

– Дело пошло! – обрадовался известию Дубасов.